Александр Попов

Радовский Моисей Израилевич

Попов, таким образом, имел все основания написать жене: «Я должен быть очень доволен тем вниманием, которое мне отдавали все делегаты. Начали французы и немцы, а за ними потянулись и другие. В речи министра, при открытии конференции, мое имя было упомянуто в надлежащем месте и в должной форме, впереди Маркони. Компания Маркони, которую поддерживали англичане и итальянцы, не может добиться в свою пользу ничего» [720] .

Донесение Залевского дополняет то, что нам стало известно из краткого письма Попова. Уже в начале своего рапорта делегат морского ведомства писал: «С первого же дня обнаружилось, какого направления намерены держаться делегаты разных национальностей. Англичане и итальянцы, как и следовало ожидать, стали сразу в оппозицию. Соединенные Штаты старались держаться среднего направления, которое обеспечило бы им наибольшую свободу действия. Остальные государства соединились вместе, поставив себе целью ограничить в возможно большей степени аппетиты маркониевской компании и уничтожить

ее монополию».

720

Электричество. 1945. № 5. С. 38.

Из записки Залевского видно, как сплоченно выступали делегаты разных стран, отвергая с негодованием «даже мысль, что устройство береговых станций и их эксплуатация могли быть переданы в руки какой-нибудь частной компании». Залевский красочно рассказывает о выступлении представителя Франции Борделонга, который, «обладая выдающимся даром слова и ясностью мысли, блестящим образом разбивал доводы англичан и итальянцев в пользу монополии Маркони и заставил первых остановиться лишь на бездоказательном упорстве, а вторых сознаться в невозможности для себя присоединиться к мнению большинства лишь ввиду обязательств, принятых Италией относительно компании Маркони (по слухам итальянское правительство уплатило компании 800000 франков)».

Таким образом, агенты Маркони получили единодушный отпор, однако он, как и всякий делец, не отличался щепетильностью и только усиливал свои домогательства. После поражения на предварительной конференции англичане рассчитывали добиться удачи на главной или решающей (так называли предстоящую конференцию), на которой должны были быть выработаны обязательные для договаривающихся стран правила. Для этого представитель Англии прибег к следующей уловке. Он предложил пригласить на предстоящую решающую конференцию делегата от Японии, хотя предполагалось созвать представителей только морских держав Европы и США.

Замысел английской делегации было не трудно разгадать. Напряженные русско-японские отношения были всем известны. Все знали, против кого так лихорадочно вооружается Япония и кто ей в этом помогает. При таких обстоятельствах согласиться с предложением англичан означало ослабить позиции тех, кто боролся против их засилья. Одним из первых это понял председательствовавший на конференции заместитель министра почт и телеграфов Германии Зидов, принявший соответствующие меры. В своем донесении Залевский сообщил: «Этот вопрос, однако, был заблаговременно обдуман… г-н Зидов частным образом поговорил со мною, желая знать мнение нашего правительства о том — следует ли принимать Японию или нет? Высказывая мой личный взгляд на дело, без ручательства, что он будет разделен и моим правительством, я ответил, что участие Японии нежелательно ввиду усиления оппозиции, что даст англичанам более твердую почву под ногами».

Об этом же публично заявил французский делегат Ломб. Он наглядно показал, что все будто бы безобидные предложения англичан преследуют одну цель: принудить делегатов других стран принять такие решения, которые обеспечили бы монополию английских капиталистов.

Все материалы первой международной конференции по беспроволочному телеграфу рисуют ту напряженную обстановку, в которой новое средство связи прокладывало себе путь к дальнейшему развитию. Как и другие важнейшие научно-технические начинания, повсеместное внедрение радиосвязи столкнулось с организованной силой капиталистических фирм, видевших в каждом новом завоевании научно-технической мысли прежде всего источник обогащения, который необходимо захватить в свои руки и обладать им безраздельно. Вместе с тем сохранившиеся документы красноречиво свидетельствуют об упорной борьбе против подобных притязаний.

Состоявшаяся конференция была предварительной (она так и называлась). Созыв генеральной конференции был назначен на следующий год, но этому помешала Русско-японская война. Конференция состоялась лишь в 1906 году [721] , когда Попова уже не было в живых.

Глава тринадцатая

ЭЛЕКТРОТЕХНИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ

Изобретатель радио занимался педагогическим трудом на протяжении всей своей жизни — со дня окончания университета до кончины, наступившей внезапно на сорок седьмом году жизни. Все, что мы знаем о нем, свидетельствует о его недюжинных педагогических способностях. Больше всего Попова привлекала работа в лаборатории. «Его тянуло к живой лабораторной научной работе, — писал Любославский, — к такой деятельности, при которой можно было бы не только самому работать, но и своими мыслями и знаниями обмениваться и делиться с другими» [722] .

721

См.: Международная конференция по беспроволочной телеграфии // Почтово-телеграфный журнал. 1906. Окт. Отд. неофиц. С. 741.

722

Слово. 1906. 7 янв.

Однако в дореволюционной России было очень мало научно-исследовательских учреждений и систематические научные изыскания проводились почти исключительно в учебных заведениях. Показательно, что при них состояли и научные общества, в том числе такие прославленные, как Русское

физико-химическое общество и Общество любителей естествознания, антропологии и этнографии [723] . Результаты деятельности их составили содержание многих замечательных страниц в истории отечественной науки. Трудно назвать какого-нибудь видного русского ученого того времени, чье творчество не было бы тесно связано с каким-либо университетом или другим высшим учебным заведением. Педагогический труд ученого составлял неотъемлемую часть всей его научной работы. Особенное значение имели семинары, практикумы и коллоквиумы, игравшие зачастую такую же роль в научных занятиях, как и лаборатории и кабинеты. Многие важнейшие открытия (во второй половине XIX века почти все) как в области теоретических, так и прикладных наук были сделаны в учебных заведениях. Изобретение радио — один из таких примеров. Поэтому передовые ученые так ревностно заботились о снабжении своих кафедр необходимым инвентарем и приборами. Так поступал и Попов.

723

Официальное название этих обществ было: Русское физико-химическое общество при С.-Петербургском университете и Общество любителей естествознания, антропологии и этнографии, состоящее при Московском университете.

Как ни богато было для своего времени оборудование лаборатории Минного офицерского класса, его все же подчас не хватало. Быстрое развитие электротехники требовало новых приборов; на лекциях и практических занятиях необходимо было демонстрировать новейшие достижения этого отдела прикладной физики. Ознакомившись с каким-нибудь новым открытием или изобретением, Попов, пользуясь имевшимися в его распоряжении средствами, изготовлял часто весьма сложную аппаратуру по заинтересовавшему его вопросу. В речи, посвященной памяти Попова, произнесенной на заседании Физического отделения Русского физико-химического общества, А. А. Петровский отметил, что в Минном офицерском классе и в Морском инженерном училище любовно сохраняется коллекция маленьких электродвигателей, построенных руками Попова в те дни, когда до него дошли первые сведения об открытии вращающегося магнитного поля [724] . Этот факт был приведен не только как свидетельство трудолюбия Попова, но и как доказательство умения подмечать то, что еще в зародыше обещало богатую будущность.

724

Об истории этого открытия см.: Веселовский О. Н.Вращающееся магнитное поле. К 70-летию открытия // Электричество. 1958. № 9. С. 66 и сл.

Ближайшие друзья, сотрудники, кронштадтская общественность высоко ценили и дорожили всем тем, что было сделано руками Попова. Когда после его смерти, на вечере его памяти, была устроена выставка, то на одной стороне как ценные реликвии были показаны приборы и аппараты — живые свидетели зарождения и начальных этапов развития беспровол очной телеграфии, а на другой — оборудование лаборатории, изготовленное руками Попова [725] .

Некоторые экспонированные на этой выставке приборы являлись памятниками оригинальных опытов, поставленных Поповым, но не нашедших в то время достаточного: отражения в литературе. Люди, близкие к ученому, на глазах которых протекала его многогранная научно-техническая деятельность, отдавали себе отчет в том, как ценно для истории все то, что вышло из рук их выдающегося соотечественника. Они понимали также, что ценность этого с годами возрастет, и потому старались запечатлеть в своих записях все интересные факты и тем уберечь их от забвения. «Среди почитателей и учеников А. С, — писал И. Энгельман, — осталось в памяти много опытов, произведенных покойным за долгое время своей ученой и преподавательской деятельности. Среди друзей и товарищей возникла мысль издать книгу, в которую войдет все имеющее отношение к А. С. в ней, и поместить описание всех опытов, чтобы сохранить для будущего ценный оригинальный вклад в науку» [726] .

725

Энгельман И.Вечер, посвященный памяти Александра Степановича Попова, в Минном офицерском классе // Котлин. 1906. 18 апр.

726

Энгельман И.Вечер, посвященный памяти Александра Степановича Попова, в Минном офицерском классе // Котлин. 1906. 18 апр.

В силу обстоятельств, характеризующих положение науки и отношение к памяти выдающихся отечественных ученых в дореволюционной России, эта мысль осталась лишь благим пожеланием. Ни одно частное издательство не было склонно выпускать такие книги, которые печатались небольшими тиражами и, следовательно, были заведомо нерентабельны. О государственной поддержке подобных изданий не могло быть и речи. Научная же общественность располагала весьма ограниченными средствами, не всегда достаточными даже для финансирования периодических изданий. Намеченная книга так и не была издана, однако в выступлении А. А. Петровского на этом вечере были перечислены наиболее важные демонстрационные эксперименты Попова.