Александр Солоник: киллер мафии

Карышев Валерий Михайлович

– Так, достаточно, с этим все ясно. Как новый контингент? – бывший кагэбэшный генерал пододвинулся ближе к вентилятору, с тоской взглянув в окно на безоблачное синее небо.

– По физическим кондициям кто-то хуже, кто-то лучше. Вряд ли можно найти тут чудо-богатыря, – хозяин кабинета был сух, деловит и корректен. – Здоровье у большинства подорвано в местах лишения свободы, несколько человек – отъявленные наркоманы, чего, впрочем, и не скрывают. Наши специалисты проводят специальную терапию. С первыми контрольными нормативами по физподготовке не справился почти никто. Кроме одного…

Брови

Координатора удивленно поползли вверх – он-то прекрасно знал, какого рода «контингент» тут собран.

– Кто он?

– Александр Сергеевич Солоник, шестидесятого года рождения, из Кургана, бывший сержант милиции, осужденный по статье сто семнадцатой плюс за побег. Для бывшего милиционера, к тому же побывавшего в местах лишения свободы, довольно интересен: не пьет, не курит, не говоря уже о наркотиках и всем остальном. Психологические тесты свидетельствуют о безусловной конкретности мышления, но жизненные установки определены довольно размыто. Честолюбив, тщеславен, скрытен, расчетлив. Налицо лидерские устремления, которые он, впрочем, явно не демонстрирует. С курсантами подчеркнуто ровен, но приятельских отношений ни с кем не поддерживает. А вообще – очень любопытная биография. – Полковник вежливо пододвинул ему папку с личным делом.

В этот момент недавний лубянский начальник почему-то поймал себя на мысли, что эти имя и фамилия – Александр Солоник – ему уже встречались. Он даже командировал своего заместителя по охранной фирме, бывшего милицейского сыскаря, к нему на собеседование. Вот только в какой связи это запало в память?

Хозяин кабинета продолжал, но уже более сдержанно:

– Конечно, сейчас говорить что-нибудь однозначное трудно, но все-таки из всего прибывшего отребья этот заметно выделяется.

Для приличия полистав растрепанное личное дело, Координатор, то и дело теребя носовой платок, ответил размыто и неопределенно:

– Безусловно, сейчас просчитать что-то однозначно тяжело. Физические кондиции и тестирование ни о чем не говорят: первое – наживное, второе – изменчиво. Неизвестно, как он поведет себя в экстремальной ситуации. К тому же мы предвидим естественный отсев – процентов тридцать, если не половина. А потом, как вы сами понимаете…

Сказал – и запнулся на полуслове. Рельефно играющие желваки, взгляд, устремленный поверх головы собеседника, плотно сжатые губы – все это свидетельствовало, что московский гость о чем-то серьезно и напряженно размышляет. Естественно, хозяин кабинета был достаточно тактичен, чтобы не прерывать работу мысли, – тихонько придвинул к себе папки личных дел, сделав вид, что читает одну из них.

Первым нарушил молчание гость.

– Как вы сказали – Солоник? – Из глубин памяти Координатора неотвратимо выплывала давешняя картинка – московский офис, похожий на кота заместитель, состоявшийся с ним разговор.

– Так точно, Александр Солоник, – подтвердил собеседник.

Давешняя картинка сразу же ассоциировалась с идеей того разговора – о том, что борец с российским криминалом должен быть один-одинешенек, и даже определения такого человека: «Крошка Цахес», рыцарь плаща и кинжала без страха и упрека, идейный борец с оргпреступностью. Карающая десница. Короче – человек-легенда.

Да, тогда, в беседе

с заместителем, экс-генерал очень точно определил формулировку – настолько точно, что запомнил ее почти слово в слово: «Страх всегда персонифицирован – он не может быть размытым, абстрактным. Боятся всегда кого-то или чего-то. То, что можно назвать по имени. Нужен один-единственный человек, конкретный, реальный, именем которого можно будет пугать. На такого человека будет работать вся „С-4“: разведчики, аналитики, другие ликвидаторы. У него будет свой, хорошо узнаваемый почерк, который, при желании, можно будет легко подделать. Еще раз подчеркиваю: работа целого подразделения будет фокусироваться именно на нем одном. С другой стороны, такой человек идеален как ширма, как прикрытие…»

– Я могу встретиться и переговорить с этим… – Чтобы не выдать собственную заинтересованность, гость нарочито внимательно взглянул на титул личного дела. – Солоником Александром?

– Он сейчас на занятиях по физподготовке, – несколько извинительно ответил начальник центра подготовки и, взглянув на часы, добавил: – Они закончатся минут через десять. Не хотелось бы отрывать, чтобы не выделять его из всей массы контингента, обращая на него внимание. Обождете, товарищ генерал?!

– …Раз-два, раз-два, сохранять дыхание, не отставать, распределять силы, – доносилась из мегафона ставшая уже привычной команда. – Предпоследний круг можете пройти шагом…

Саша, так же, как и несколько десятков курсантов, бежал кросс – до финиша оставалось не более километра. Солоник был вторым, и впереди маячила спина высокого светловолосого парня – мокрое пятно между лопатками расплывалось в глазах Солоника.

– Не укладываетесь, бездельники. Работать надо, работать, – начальственно гремел мегафон. – Раз-два, раз-два…

До слуха Саши доносилось тяжелое дыхание бежавшего впереди. Кажется, его звали Андреем, а фамилия его была вроде бы Шаповалов, и был он как будто из Питера. Но – и это несомненно! – биография этого курсанта в основном повторяла биографию самого Солоника, впрочем, как и подавляющего большинства остального «контингента».

Оставалось еще два круга по стадиону – две трети километра. Питерец явно сдавал. Казалось, еще несколько шагов – и он свалится на гаревую дорожку. Дыхание сделалось прерывистым, шумным, колени подгибались, руки безжизненными плетьми болтались вдоль туловища. По всему было заметно, он не сумел правильно рассчитать свои силы, и потому на повороте тренированный Солоник легко обошел недавнего лидера.

Поворот, еще один поворот – и последний круг, триста тридцать три метра. Вновь поворот, которого больше не будет, и еще один, и еще…

Все-е-е-е…

Пройдя финиш, Саша обессиленно свалился в тенек под навес. Он пришел первым, как и всегда приходил, но выложился весь без остатка. Наверное, если бы к его виску приставили ствол и сказали: если ты не пробежишь один круг, тебя застрелят, он бы только прошептал пересохшими губами – стреляйте, делайте со мной что хотите, но больше не побегу.

– Раз-два, раз-два, не отставать, держите дыхание, – неслось из мегафона инструктора, подгонявшего остальных, – быстрей, быстрей, не укладываетесь…