Александр Суворов

Григорьев Сергей

Решив перейти По главными силами, Суворов, в сущности, совершил разведочный маневр целой армией.

Узнав о переправе Суворова через По, Моро не мог не обнаружить своих намерений действием. Он напал на правый фланг Суворова у Маренго и нанес австрийцам жестокий удар. Поблизости находился со своим отрядом Багратион. Соединенными силами союзники опрокинули французов. Моро поспешно ретировался. Суворов прибыл к Маренго, когда бой был окончен.

– Упустили неприятеля!
– заметил он с досадой.

Но делом остался доволен и представил Багратиона к высокой награде ордену Александра Невского.

Суворов имел

основание быть довольным. Он действием решил сомнение о намерениях Моро и о состоянии его армии. Моро еще не ушел в Геную, за горы, значит, он считает себя достаточно сильным, чтобы, не прячась за горами, ожидать соединения с Макдональдом между Апеннинами и рекою По.

ТУРИН

Не только Суворов, но и сам Моро не знал точно, что предпримет Макдональд.

Суворов размашистым маневром разрушил все сомнения. Неожиданно для кабинетных стратегов он предпринял общее движение на Турин. Это движение, в общем противоположное проделанному до этого, напоминало знаменитый прием фехтования - один из "трех ударов Бонапарта", когда мастер шпаги как бы раскрывает объятия, открыто подставляя собственную грудь, и в ту же секунду наносит ввергнутому в недоумение противнику решительный удар.

Поход на Турин походил на отступление. Моро представлялись две возможности: или двинуться, освободив крепость Тортону от осады, на восток, чтобы соединиться с Макдональдом, или ударить на "отступающего" Суворова.

Моро остался на месте.

Для Суворова не оставалось теперь никаких сомнений о плане французского командования. Макдональда можно было ждать только из-за Апеннинских гор на правом берегу По, не ближе Пьяченцы, Моро оставался на месте, чтобы угрожать тылу и путям сообщения Суворова, если бы тот пошел навстречу Макдональду, не обеспечив своего тыла. Моро не пустился преследовать союзников на их марше к Турину, потому что был для этого недостаточно силен. Сделалось понятным и то, почему Моро сосредоточил в Турине огромные запасы огневых средств, амуниции и продовольствия: он мог ждать через Турин подкреплений из Швейцарии.

Овладение Турином до появления в долине По Макдональда было для Суворова важной стратегической и политической задачей. До завоевания Италии Бонапартом Турин являлся столицей Сардинского королевства.

Союзная армия следовала на Турин двумя колоннами. Суворов разослал своих штабных офицеров наблюдать за движением отдельных частей, а сам сопровождал армию, имея при себе одного казака. Суворов иногда опережал авангард, сходил с коня и ложился отдыхать где-нибудь в тени, в стороне от дороги, и смотрел на проходящие войска. Жара стояла страшная. Суворов замечал, что солдаты изнемогают и марш замедляется. Он садился на коня, быстро выезжал на дорогу, присоединялся к полку и ехал между солдатами, разговаривая с ними, как он это делал в пражском походе. Завидев Суворова, отставшие торопились вперед, чтобы его слышать, усталые прибавляли шагу, теснились за ним. Марш ускорялся. Разговаривали чаще всего об австрийском интендантстве. По договору с Веной, снабжение русской армии целиком лежало на австрийцах. Солдаты жаловались, что австрийцы плохо их кормят. Суворов отвечал:

– Не в первый раз слышу. Да мы сами виноваты, братцы: очень шибко ходим. Австрийские обозы за нами не поспевают.

– Своих они, однако, лучше кормят!
– крикнули из рядов.

– Не поверю, чтобы солдат, хотя бы австрияк, с товарищами

не поделился.

– Врать нельзя, делятся. А ежели самим негде взять?

– На нет и суда нет. Заберем, богатыри, у французов Турин, Геную, на Париж пойдем. У французов всего много!

– Чужого хлеба брюхом не перетаскаешь!
– отозвался кто-то из рядов.

Солдаты жаловались на австрийских провиантмейстеров не напрасно.

Однажды Суворов, чтобы напоить коня, спустился к реке и увидел отдыхающих солдат. Они жевали размоченные сухари и прихлебывали, черпая ложками прямо из реки.

– Что вы делаете, братцы?
– спросил Суворов.

– Итальянский суп хлебаем, ваше сиятельство.

– А хорош?

– Изволь - попробуй!

Суворов соскочил с коня. Один солдат протянул ему ложку. Присев на корточки у воды, фельдмаршал "повозил" ложкой из реки и сказал:

– Ай, хорош суп! Досыта наелся! Спасибо, братцы, что накормили.

Суворов вскочил на коня. Солдаты проводили Суворова веселым смехом.

Близился Турин. Измученный, Суворов решил отдохнуть в своем "ковчеге". "Ковчег", весь запыленный, стоял на дороге. Суворов забрался в карету и велел ехать. Экипаж покатился. Убаюканный качкой "ковчега", Суворов крепко заснул.

Во сне Суворов услышал, что его кто-то настойчиво зовет. Воспрянув, он почувствовал отрадную прохладу и содрогнулся, увидев, что стоит на дне сырой могилы, с заступом в руках. Кареты и дороги как не бывало. Взглянув вверх, Суворов увидел, кто его зовет. На глине, выкинутой из могилы, стоял император Павел Петрович. Павел держал в руке темный череп человека с глазницами, набитыми землей.

"Послушай, могильщик, - спросил Павел, указав на глину рукой, неужели от Александра Великого и от Цезаря осталось только это?"

"Да, ваше величество!"

"Так ведь это глина, годная только на кирпичи!"

"Да, ваше величество! Только эти кирпичи особенного свойства: из них строится грядущее..."

Павел гневно швырнул в Суворова мертвой головой. Суворов уклонился от удара. Павел схватил заступ и начал яростно сбрасывать в могилу комья красной глины. Они падали в яму с громом канонады.

"Живого? Живого?" - кричал в ужасе Суворов, изнемогая под тяжестью насыпанной земли.

Он сделал последнее усилие, чтобы сбросить груз, и... проснулся.

Стояла тихая, прохладная ночь. Высокий месяц обливал окрестность синим светом. "Ковчег" стоял, свернув с дороги, у белой каменной стены. Распряженные кони хрустали овес. За стеной возвышались печальные кипарисы. Где-то журчал фонтан. Не нарушая тишины, в стороне Турина бухали пушки. Дверца "ковчега" раскрылась. Суворов увидел Денисова и своего племянника, Андрея Горчакова, на коне.

– Дядюшка!
– воскликнул Горчаков.
– Наконец вы пробудились! Я не мог вас дозваться. Французы обстреливают дорогу из орудий. Здесь опасно.

– Где Шателер?
– сонно спросил Суворов.

– Я думаю, он уже у ворот Турина, пишет генералу Фиорелле предложение сдаться.

– А-а-а!
– протянул Суворов и сладко зевнул.

– Прикажете подать коня?
– предложил Денисов.

– Не надо, Карпыч!

Суворов пошел вдоль стены к раскрытым воротам виллы. Людей не было видно. В отдалении шли Горчаков и Денисов. Где-то близко на дороге с визгом и громом разорвалась граната. В смолистом воздухе пахнуло серой.