Александр Суворов
Шрифт:
По валам, насколько хватал взор, ходили русские солдаты, унося раненых и убитых.
– Дядя Никифор! Когда же твою половину Измаила брать будем? – спросил Гусёк.
– Коль скоро Суворов велит, тогда и возьмем.
Вторая половина штурма оказалась трудней во много раз, чем первая. Овладев к рассвету всем поясом измаильских укреплений, русские войска сильно расстроились, потеряв очень много убитыми и ранеными. Многие офицеры были тяжело ранены. Турки, занимая центральное положение, собирались в тесных улицах Измаила. Численный их перевес был еще значительней после убыли в русских штурмовых колоннах, к тому же атакующие образовали растянутую линию, а турки
Суворов приказал войскам, отдохнув, продолжать атаку, не давая туркам опомниться. Колонны построились и двинулись в город. Туман рассеялся. На улицах и площадях города завязались сотни кровавых боев. Затихая в одном месте, выстрелы и боевые крики слышались в другом. Все дома Измаила, каменные, с толстыми кирпичными стенами, превратились в блокгаузы. Из окон, из-за стен летели пули. Большие дома, казармы янычар, высокие «ханы» (гостиницы) приходилось штурмовать, как цитадели, применяя артиллерию. Вдобавок ко всему сераскер приказал спустить с коновязей всех кавалерийских лошадей: турецкая конница не могла теперь действовать на узких и кривых улицах. Тысячи взбешенных разнузданных коней носились по улицам и площадям. Выстрелы и штыки не могли их остановить. Русские солдаты падали, смятые и растоптанные конскими копытами.
Суворов приказал вступить в город всем резервам, пехотным и кавалерийским. Конница охватила город кольцом по линии укрепления, уничтожая турок, которые пробились сквозь штурмовые линии и не хотели сдаваться.
К часу дня русские войска достигли середины города. В руках турок оставались только две мечети и неприступный редут Табия. Но когда из мечетей турок выбили, редут выкинул белый флаг.
Сераскер Айдос-Магомет с 2 тысячами янычар укрылись в самом большом доме. Батальон фанагорийских гренадер по приказанию Павла Потёмкина атаковал последнее убежище коменданта Измаила. Оттуда фанагорийцев встретили картечью: у турок в их «цитадели» нашлись и пушки. Но русские солдаты подвезли артиллерию и ядрами выбили ворота «хана», затем фанагорийцы ворвались внутрь.
Суворов приказал кавалерии очистить город от остатков неприятеля.
Назначенный комендантом Измаила, генерал-майор Кутузов принял город и крепость в свое распоряжение. Над редутом Табия развернулся русский флаг. Караулы встали по всему городу. Важнейшие караулы занял Фанагорийский полк.
Кутузов приказал казакам собирать брошенное оружие и патронные сумки, особенно пистолеты. Караулы из крепостных ворот никого не впускали в город. Разного люда – пешего и конного – ко дню штурма под Измаилом накопилось множество. У Бендерских ворот караул, поставив рогатки, едва сдерживал напор толпы. Сержант пошутил: «Мы штурмовали, а вы хотите на дармовщинку! Лезьте через вал». Шутку приняли за разрешение. Толпа кинулась в ров и с криками полезла на валы. Ни окрики часовых с вала, ни их выстрелы в упор не остановили второго «штурма». В воротах толпа мадьярских и волошских крестьян опрокинула рогатки, смяла караул и ворвалась в низложенный оплот ненавистных поработителей. Кутузов приказал защищать мирное население.
Опоясанный поверх мундира зеленым знаменем, сорванным с древка, с незаряженным пистолетом в руке, с головой, окутанной чалмой, Гусёк сначала следовал за старым капралом, но затем отстал.
Гусёк брел по кривой улице. Статный червонно-золотой масти жеребец, забежав в тихий переулок, мирно выщипывал из расщелин каменной ограды порыжелую траву. У Гуська радостно застучало сердце. Достав из-под мундира уздечку, он медленно подошел к жеребцу и сказал:
– Тпру!
Коню, видно, прискучила одинокая воля – он храпнул, раздув ноздри. Запах Гуська коню понравился: конь дался ему спокойно.
– Вот так у нас дело пойдет, – обротав коня новой уздечкой, приговаривал Гусёк, выбирая из конской гривы репейник.
Разобрав поводья, Гусёк вскочил на коня и шагом выехал из узкой улочки на площадь. Через площадь казаки гнали табунок коней.
– Эй, служба! – крикнул Гуську казачий урядник. – Слезай с коня долой!
– Как бы не так!
– Слезай!
– Да ведь коня-то мы хотим от Суздальского полка Суворову в подарок!
– Это дело другое. Хороший конь! – похвалил урядник. – Пожалуй, не самого ли сераскера носил. Это вы ладно, служба, удумали. Надо Суворова уважить! Он коней любит!..
Казаки погнали табунок дальше. А Гусёк на Смирном выехал на измаильский майдан.
Майдан кишел народом. Русские терялись в разношерстной толпе. В одном месте в ряд стояли возы с яблоками. Раскинулись палатки с восточными сластями. Манили, чадя угаром, шашлычники. Народ толпился у огромной винной бочки на возу. Виноторговец цедил вино в жестяные кружки. Гусёк выпил кружку, достал из-под полы монету, кинул ее торговцу и по ехал искать свой полк.
Суздальцы расположились в казарме янычар. Батальонный Золотухин, покуривая трубочку, сидел посреди двора, на барабане.
Гусёк въехал во двор веселый и закричал:
– А вот он и я! Победа! Слава! Слава! Слава!
Увидев Золотухина, Гусёк осекся. Батальонный крикнул:
– Гренадер! С коня долой! Сюда!
Гусёк сошел с коня и подвел его к батальонному. Золотухин строго оглядел Гуська и спросил:
– Чей конь?
– Мой.
– Отведи коня на двор старой крепости. Там его примут.
– Так ведь я не себе! – закричал Гусёк солдатам. – Подарим коня Суворову! Срам смотреть, на чем он ездит!
– Ай да Гусёк – что выдумал! Молодец!
Солдаты, смеясь, окружили Гуська. Подошли и офицеры. Все любовались червонно-золотым конем.
– Ты, малый, не дурак! – сказал батальонный. – Конь хорош. Подбери-ка, братцы, из добычи убор для коня. Да побогаче! Показистее!
Солдаты принялись подбирать коню драгоценную сбрую.
Огромны были людские потери с обеих сторон. Убитых турок полегло 26 тысяч, пленных взято 9 тысяч. Суворовские войска потеряли около 15 тысяч человек убитыми, 6 тысяч были ранены, среди них 400 офицеров. Потерь русских было меньше только благодаря великому полководческому таланту Суворова, руководившего штурмом Измаила. Тела русских солдат вывезли за стены Измаила и похоронили в братских могилах.
Военная добыча суворовских войск оказалась очень большой. Пушек взяли в крепости 265, знамен – 364, бунчуков [156] – 9, пороху – 3 тысячи пудов, лошадей более 10 тысяч и такое количество боевых припасов, продовольствия и фуража, что было трудно пересчитать.
11 декабря Суворов послал донесения о победе.
Одно – Екатерине II в Петербург: «Гордый Измаил у ног Вашего Величества».
И второе – Потёмкину в Яссы: «Нет крепче крепости, отчаяннее обороны, как Измаил, падший пред высочайшим троном Ее Императорского Величества кровопролитным штурмом. Нижайше поздравляю Вашу Светлость».
156
Бунчук – конский хвост на украшенном древке; знак сана и власти турецких пашей.