Александр Васильевич Суворов. Его жизнь и дела
Шрифт:
Каменский явился к месту победы только на другой день. Он не стал упрекать Суворова в непослушании, но зато успех победы приписал себе и в таком духе сделал донесение Румянцеву. Нужно ли говорить о том, какую душевную горечь испытывал Суворов, видя явную несправедливость к себе. Он сдал свой отряд и поспешил уехать в Яссы, чтобы продолжать лечение от лихорадки, которая упорно не оставляла его.
Между тем, блистательная победа при Козлуджи совершенно изменила дело: турки пали духом, явилась возможность склонить их на мир, который и был заключен 10 июля 1774 года в Кучук-Кайнарджи, главной квартире Румянцева.
Так кончилась первая турецкая война. Россия приобрела Азов, Керчь, Кинбурн, при устье Днепра, и степь между Днепром и Бугом. Кроме того, русские получили право
ПУГАЧЁВ.
По окончании войны, Суворов приехал в Москву, где жил его отец. Подвиги героя давно уже обращали на себя всеобщее внимание, и народ всюду искал случая, чтобы видеть Александра Васильевича. Пребывание Суворова в Москве, однако, было непродолжительно: его ждало новое дело, на этот раз в юго-восточных окраинах России, где вспыхнуло народное восстание, поднятое Емельяном Пугачевым.
Пугачев был донской казак. Раньше он служил в войсках; участвовал сначала в семилетней войне, затем — в турецкой кампании. Заболев, Пугачев оставил службу и вернулся опять на Дон. Здесь у него явилась мысль объявить себя императором Петром III. Свое намерение он исполнил, однако, лишь тогда, когда перебрался на Яик (нынешний Урал), где и начал свое смелое дело. На призыв Пугачева откликнулись тысячи разного народа: к нему шли раскольники, крепостные крестьяне, бежавшие от господ, беглые русские люди, киргизы, башкиры и т. п. Отряд, высланный Екатериной против Пугачева, был разбит им наголову, и восстание широкой волной разлилось по всей Волге, от Астрахани до Нижнего. Мятежники всюду грабили и убивали помещиков и дворян, а верные слуги императрицы предавались лютой казни. Селения и города один за другим переходили в руки Пугачева. Положение становилось опасным, так как почти все войска были в Турции и Польше, а небольшие отряды, высланные против мятежников, действовали безуспешно. Тогда против Пугачева императрица выслала значительный отряд под начальством Бибикова. В первой же схватке самозванец был разбит, но Бибиков внезапно скончался; пугачевцы ободрились и безнаказанно продолжали хозяйничать на Волге. Для скорейшего подавления мятежа Екатерина назначила графа Панина, дав ему в помощь, для заправления военной частью, Суворова.
Не теряя ни минуты, Суворов поскакал сначала к Панину, который в это время жил у себя в деревне, а оттуда, получив приказания и полномочия, пустился по следам Пугачева. Прибыв в Саратов, Суворов узнал, что Пугачев потерпел под Царицыным жестокое поражение от Михельсона, перебрался за Волгу и гуляет с толпой казаков и беглецов в обширных степях между Волгой и Уралом. Суворов немедленно спустился до Царицына, а оттуда с небольшим отрядом казаков вступил в безлюдную заволжскую степь на поимку злодея.
Предприятие это было тяжелое и опасное, так как пустынная степь грозила гибелью смельчакам; приходилось отыскивать путь днем по солнцу, ночью — по звездам, терпя в то же время крайний недостаток даже в хлебе. Через девять дней, после неимоверных лишений, Суворов достиг, наконец, Уральска, где узнал к великой радости, что Пугачев пойман и выдан тамошнему начальству. Скованного по рукам и ногам Пугачева отправили в Москву в особой железной клетке на четырех колесах; для сопровождения пленника Суворов снарядил пеший и конный конвой с пушками.
В Москве Пугачева приговорили к смертной казни. Но волнение, поднятое им, улеглось не сразу: отдельные разбойничьи шайки долго еще бродили по Волге; умиротворение края производилось постепенно. Это трудное дело вначале было поручено также Суворову. Ему вверили начальство над всем 80-тысячным войском, расположенным на Волге.
Действуя большей частью путем милосердия и оказывая снисхождение к виновным, Суворов оставил по себе добрую память в жителях волжских областей, где он с обычным рвением работал
ЖЕНИТЬБА СУВОРОВА. СУВОРОВ НА КАВКАЗЕ И В КРЫМУ.
К этому же времени относится большая перемена, происшедшая в личной жизни Суворова: в 1775 году он, уступая просьбам престарелого отца, женился на дочери своего сослуживца, князя Прозоровского, княжне Варваре Ивановне. Брак Суворова был полной неожиданностью для всех, так как трудно было рассчитывать, чтобы 40-летний холостяк, посвятивший всего себя военной жизни, более двадцати лет ночуя на полях битв и походов, мог иметь сильное расположение к тихой семейной жизни.
От брака с Прозоровской у Суворова было двое детей — сын и дочь, которых он страстно любил. Дочь его впоследствии воспитывалась в Смольном монастыре; отец называл ее «Суворочкой» и говорил, что она служит единственным утешением в его личной жизни, которая для героя сложилась вообще не особенно счастливо.
Вслед за женитьбой для Суворова наступает самая разнообразная деятельность по устройству наших крымских и кавказских дел. В то время Крым только что отошел от Турции, но не был еще окончательно присоединен к России. Оба государства содержали там часть своих войск. На полуострове, по проискам турок, постоянно происходили смуты и волнения. Получив начальство над крымскими войсками, Суворов в короткое время сумел утвердить значение и власть русских среди крымского населения. Турки потеряли здесь всякое значение, и даже их флот не смел приставать к крымским берегам. Чтобы усилить народонаселение по берегам Азовского моря, Суворов уговорил крымских христиан (армян и греков) к переселению в Россию. Дело это было одним из трудных, так как крымский хан не хотел отпустить от себя христиан, доставлявших ему значительные доходы. Но, несмотря на это, Суворову в несколько месяцев удалось вывести из Крыма до двадцати тысяч армян и греков с их имуществом и стадами. Новоселы заняли обширные земли по Дону, где греки основали себе город Мариуполь, а армяне — Нахичевань. Возникшие после этого греческие и армянские колонии по берегам Азовского моря много способствовали оживлению земледелия и торговли в этой пустынной тогда местности. Суворов оставил Крым лишь тогда, когда там водворилось полное спокойствие.
Не мало труда было положено Суворовым и по устройству наших кавказских окраин. В то время Кавказский край нам еще не принадлежал. Наша пограничная линия шла по Кубани, где кочевали ногайцы. В первый раз Суворов здесь пробыл всего сто дней, но и за этот короткий промежуток времени он успел сделать многое: составил описание края, обучил войска на Суворовский лад, положил конец набегам кубанских татар и гораздо сильнее и надежнее прежнего укрепил пограничную линию. Вторично прибыл Суворов на Кубань уже в начале восьмидесятых годов, когда произошло окончательное присоединение этой области к России. Местное население нужно было привести к присяге, а это было делом далеко не легким, так как среди населения не улеглись еще смуты, да и турки не прекращали своих всегдашних козней.
«Суворов, которого на Кубани знали с 1778 года и хранили добрую о нем память, — пишет один из историков героя [2] , — взялся за дело умелой рукой. В степь под Ейском прикочевали, по его зову, до трех тысяч ногайцев, здесь они были приняты дружески и угощены на славу. Суворов обласкал старшин и приятелей; те обещались помогать. На второй зов прибыло шесть тысяч кочевников; были стянуты русские войска и приняты другиt меры предосторожности. Однако, все обошлось спокойно; обед был гомеровский, ужин также; съедено сто быков, восемьсот баранов, кроме разной мелкой живности, выпито пятьсот ведер водки. На другой день опять, пир, на третий — тоже. Суворов был везде сам, у всех на виду, как хозяин; гости остались им очень довольны, приняли присягу, откочевали в свои места и там привели к присяге остальных».
2
Петрушевский: «А. В. Суворов».