Александр
Шрифт:
– В саду, мой повелитель.
– Позови его... И... Ансара. Надо одеться к приходу посла...
В покои вошел молодой юноша, которому едва минуло восемнадцать. Господи, как же они ходят! Будто танцуют! О такой походке мечтает любая современная красавица, такого юношу только за несколько плавных шагов с руками оторвут в любой подтанцовке.
Мальчик был не только красив и изящен, но и талантлив. Его нежные, быстрые руки как бабочки летали вокруг повелителя, поправляя то тут то там, и вскоре старик преобразился. Никогда не знала, что можно достичь такого эффекта только с помощью одежды.
Вошедший стройный юноша казался привычным к таким зрелищам. Без следа почтения подошел он к старику и, скорее по привычке преклонил перед ним правое колено, коснувшись губами подола длинного плаща из тяжелой ткани. Раб продолжал свою работу, а вошедший, встав по знаку старика, уселся на подушках и взял с принесенного хрупкой девушкой блюда спелую светло-желтую ягоду величиной с крупную черешню. Вонзив зубы в плод, он распространил вокруг себя такой аромат, что мне захотелось разбиться в лепешку ради подобной ягодки.
На юношу смотреть было приятно. Светлые волосы были обычными, знакомыми, голубой плащ сделан из обычной человеческой ткани, похожей на тонкую шерсть, а в белоснежной улыбке не было ничего сверхъестественного. Я хорошо знала этот тип мужчин. Этот парень мог бы стать в моем мире хорошим другом, с ним могло бы быть легко, но голубые глаза его умели сверкать сталью и связываться с подобными ему опасно. С такими глазами люди давили врагов, как клопов - без единой нотки жалости. Человек, неудержимый как любви, так и в ненависти.
И мне вновь показалось, что я его хорошо знаю. Будто стояла рядом, когда он расправлялся с врагами, будто улыбалась его выходкам, будто знала его запах, как свой, и часто ощущала прикосновение его волос к своей щеке...
Пока я справлялась с удивлением, он невозмутимо ел одну ягоду за другой. Я уже успела привыкнуть к приятному кисло-сладкому запаху, как слуга, закончив работу, бесшумно удалился, и старик заговорил:
– Ты уже достаточно большой, чтобы знать...
Рука юноши на мгновение застыла у рта, и молодой человек, тщательно прожевав ягоду, заметил:
– Разговор будет неприятным, не так ли?
– я вздрогнула.
Этот бархатистый голос... я знала уже давно. Как часто он тревожил мой слух ночами. Часто смеялся надо мной в моих снах, ласково шептал что-то на ухо или пугал серебристой сталью... Неужели, я и в самом деле схожу с ума?
– Я рад, что ты вырос мудрым.
– Нет, я ошибся, - кисло усмехнулся юноша.
– Разговор будет очень неприятным. Чего вы добиваетесь, мой повелитель? Ведь я всегда был послушен вашей воле.
– Послушен, - подтвердил старик, присаживаясь рядом с юношей.
– Но мне нужно не только это.
– Вы хотите, чтобы я одобрял вашу волю?
– серьезно спросил юноша.
– До сих пор так и было...
– Малиния маленькая страна, - начал старик, и юноша оставил ягоды в покое, застыв в почтительном внимании, - но, к нашему счастью или несчастью, крайне богатая. И тебе это известно. Как и то, что у большого богатства всегда найдутся завистники.
– Для этого
– Наемники не слишком верны, мальчик мой, - ответил повелитель, слегка поворачиваясь, чтобы проверить, как сидит одеяние.
– Сегодня они на нашей стороне, завтра на стороне более сильного или богатого. Нет, не наемники, а покровительство более сильного соседа делало и нас сильными. И этим соседом был Ланран.
– Ланран тоже может стать завистником, - медленно ответил юноша.
– Большое государство поглотит маленькое, и из союзников мы можем стать рабами.
– Ланран достаточно близкая к нам страна, чтобы знать характер наших жителей, - покачал головой старик.
– Мы не потерпим рабства. Наш народ не будет сопротивляться, но завоеватель не обрадуется новому приобретению. Наши люди умеют бороться как змеи - ужалить и скрыться. Ланран уже пробовал нас сделать рабами и вновь дарил нам свободу. Поэтому что мир с нами лучше войны. Но многолетней дружбе, завязанной на мудрости, взаимной выгоде и узах крови, пришел конец. И ты знаешь, почему.
Юноша опустил голову, в его глазах застыла сталь.
– Я знаю, что Вареон - твой друг. И я приютил твоего кровного брата на нашей земле. Я не знаю, куда ты его спрятал, и никогда не интересовался этим. Но теперь положение изменилось. На нашу маленькую и богатую страну обратил жадный взор другой сосед - Саранад. Если я сейчас не заключу мира с Ланраном, но обреку нашу страну на погибель. Именно поэтому я прошу тебя о том, о чем бы иначе не попросил никогда - отдай Вареона Врану! Отец не причинит зла сыну.
– Осмелюсь возразить...
– Вареон - наследник трона, - перебил внука старец.
– Его нельзя убивать. Народ не позволит. Слишком большое влияние жрецов в Ланране, а жрецы полностью на стороне юного наследника. И ты знаешь - почему.
– Но...
– Не надо, Наран!
– прервал его старик.
– Я стар, и вскоре тебе придется занять мое место. Я прошу тебя, если посланник Ланрана потребует - отдай Вареона. Мы и так многим пожертвовали ради твоего друга. Я знаю, что для тебя значит Вареон, прекрасно понимаю. Мне очень жаль, но иногда приходиться выбирать. Либо твоя страна, и твой народ, либо друг, что погубил твоих родителей!
С этими словами дед величественно развернулся, а юноша, устало поднявшись с подушек, тщательно оправил одежды и последовал за ним. Он был задумчив, но не встревожен. Голубые глаза оставались спокойными, лишь в глубине мелькал нечто похожее... на смушение. Вслед за ними я прошла в огромный зал, завешенный, как и другие помещения, коврами. Вместо дверей здесь были резные решетки, а у дальней от дверей стены, на небольшом возвышении, стоял низкий трон. Здесь явно были похожи на меня - я тоже любила сидеть так запросто, скрестив ноги, как уселся на троне повелитель. Все тот же раб придал его плащу изящество мягких складок, поправил широкий обруч, заменяющий корону, а наследник, взяв одну из подушек, сел на ступеньках трона. Сел просто, как сидят европейцы - вытянув вперед одну тонкую ногу, а другую согнув рядом колене.