Александра
Шрифт:
Мир, в который погружается Александра между обычно помпезными официальными церемониями и доставляющим ей подлинную радость и облегчение общением в тесном кругу в Ливадии или во время морских путешествий с царем, разительно контрастирует с пульсирующей и яркой жизнью, которой живет в то время русская метрополия.
Основу этому оживлению обеспечивает экономический подъем России. Страна вступает в необычайно процветающую фазу развития. Благодаря финансовой политике Витте на рубеже столетий рубль превращается в стабильную и конвертируемую валюту. Иностранный капитал инвестируется не в импорт промышленных товаров, но в стимулирование собственного индустриального производства. Строительство Транссибирской магистрали протяженностью почти десять тысяч километров — вызвавший удивление во всем мире проект века — создало рабочие места и повлекло за собой переселение,
Международные торговые и акционерные общества обосновываются не только в Петербурге, но и в Порт-Артуре. Хотя после «Боксерского восстания» в Китае (1900 г.) России пришлось вернуть всю Маньчжурию за исключением Харбина, равно как и трассу железной дороги, и от нее потребовали уйти из Кореи, русскому экономическому влиянию и дальневосточной торговле это не повредило.
На Западе царь сделал ставку на статус-кво; балканского вопроса он старается не касаться и договорился в этом отношении с австрийским императором Францем Иосифом. Еще до начала нового века перед лицом усиливавшейся в Европе гонки вооружений Николай выступил с инициативой международной мирной конференции по разоружению, итогом которой был основанный в Гааге в качестве постоянного института для решения международных споров Третейский суд.
Министр Витте взялся и за социальные вопросы. Теперь крестьяне могли выходить из общины, приобретать собственную землю и вести на ней личное хозяйство; усовершенствованное рабочее законодательство должно было заложить основы более спокойного социального климата с гарантированными условиями для рабочего класса, в котором теперь образовался новый слой населения, промышленный пролетариат. Впрочем, претворение в жизнь всех этих законов и положений в огромной державе только начиналось, пропасть же между слоями общества все углублялась.
В городах бурлит жизнь. Пестрота национальных костюмов отражает разнообразие огромного многонационального государства. Помимо крестьян и мужиков, уличную картину разнообразят купцы и представители среднего слоя, одевающиеся по западной последней моде. Напротив, кучера увешанных колокольчиками троек носят традиционные, подвязанные кушаками кафтаны, сапоги и шапки с перьями. Живописно смотрятся пестрые, широкие платья цыганских хоров, по вечерам поющих в ресторанах одного из кварталов Петербурга, исключительно под аккомпанемент балалаек. А еще сибиряки, калмыки, армяне; мусульмане следуют на зов своего муэдзина, русские же крестятся, проходя мимо одной из многочисленных церквей.
Еврейское население, считающееся отдельной национальностью, в больших городах представлено весьма незначительно; здесь они занимаются в основном банковским делом или коммерцией, иногда привилегированным ремеслом ювелира. Евреев можно встретить в науке и медицине. Для них в крупных городах и столице действует ограничительный закон обязательной прописки. Поэтому больше всего их на юго-западе страны, главным образом в Киеве. Причина в более высоком уровне образования по сравнению со средним русским и в большей сноровке еврейских коммерсантов; еще до Николая цари считали, что только управляемое разделение этой группы населения может спасти русских от закабаления евреями. У весьма религиозного традиционалиста Николая к этому подмешивается еще и недоверие к «иноверцам». Эта дискриминация давно вызывает затаенную обиду против царского правительства, которую определенные агитаторы используют в своих политических целях.
Природное богатство страны, несмотря на стремительную индустриализацию, все еще преимущественно аграрной, и население которой в большей части пока безграмотно, отражается на тех, кто может получать из него выгоду. Уровень образования среднего слоя очень высок, владение несколькими иностранными языками в порядке вещей. Не только в Петербурге и Москве, но и в Киеве и Одессе выпускается иностранная литература в оригинале. Произведения немецкоязычных писателей читаются большей частью в оригинале, пьесы драматургов часто появляются одновременно с подлинником на русской
В живописи, литературе, архитектуре, театре и музыке — смелые эксперименты. После заимствованного из Франции импрессионизма с прямо-таки головокружительной быстротой происходит развитие от экспрессионизма до конструктивизма. Еще до 1910 г. после выставки Пикассо в русской живописи появляются аналогичные произведения искусства, уже в предвоенные годы до первой мировой войны треугольные композиции кубизма находят применение в театре и при создании эскизов декораций и костюмов для спектаклей. В поэзии опыты со звуковой и оптической версификацией, в музыке Прокофьев шокирует рискованными сочетаниями звуков, от которых сначала концертная публика в ужасе убегает из зала.
Однако во всем полная духовная свобода и все уживаются друг с другом: Чехов с Толстым, Мейерхольд с Таировым и Станиславским, Экстер с Шагалом и Кандинским, или Репиным и Врубелем, а балет, критикуемый Александрой за якобы слишком короткие юбки, танцует с блистательным мастерством в спектаклях, оформленных как в классическом стиле, так и в декадентском. Настает «серебряный век», как называется эта эпоха доселе неведомого разнообразия высочайших достижений культуры.
В этом полном здоровых сил столичном обществе можно встретить самых любопытных личностей. Так, по улицам расхаживают дрессировщики с медведями на поводке; один состоятельный аристократ — с позволения царя — держит собственную домашнюю армию, учения которой проводит на необозримых просторах своих владений; другой мастерит летающий и плавающий автомобиль. У всех на устах несметные богатства князя Юсупова, отчасти происходившие из его крымских винокурен и заводов шампанских вин: драгоценными неоправленными камнями у него наполнены до краев большие блюда, вазы и тарелки, свободно стоящие по покоям его дворца, словно любому позволено брать. Графу Шереметьеву настолько дорог его художественный вкус, что, когда опера «Парсифаль» из-за языческого содержания по настоянию Священного синода подвергается цензуре как «сомнительная», он из собственных средств оплачивает ее постановку придворным оркестром и хором в своем частном театре.
Представители знати порой столь же богаты, как и царь, годовой доход которого с поместий приблизительно оценивается в 10 млн долларов, а некоторые даже богаче его. Подобно тому, как средний русский не отличается бережливостью, а иной раз и бездумно расточителен, щедрость свойственна и представителям высшего общества, даже по традиции и положению. Сам царь на собственные средства содержит три театра в столице и два в Москве, кроме госпиталей и многочисленных благотворительных учреждений; аристократы и предприниматели обыкновенно выступают патронами и меценатами, создавая предпосылки для расцвета культурной жизни и финансируя развитие вдохновленных примером Франции и Италии художественных ремесел. Как в архитектуре и искусстве заграничные впечатления перерабатываются в собственный русский стиль, так в основном космополитизм русского общества того времени гармонирует с осознанием собственной национальной принадлежности. В обществе отсутствует классовое чванство; снобизм чужд русским. Аристократы общаются с представителями различных слоев общества, важны лишь симпатии.
Таково общество, от жизни которого Александра отстраняется (и удаляет своих детей), так как относится к нему с недоверием и возмущена его «фривольностью».
Александру волнует еще и личная проблема: до сих пор она родила царю четырех дочерей — младшую в 1901 г. — и еще ни одного сына. Подарить царю и России здорового престолонаследника — важнейшая цель Александры, без достижения которой она не может считать свою задачу выполненной. И вновь Александра обращается за помощью к Богу: она совершает паломничество в монастырь Сарова в Тамбовской губернии, где покоятся мощи канонизированного отшельника, святого Серафима. Чудеса, которые происходили при жизни вокруг него и сотворенные им самим, до сих пор, спустя долгое время после его смерти, у всех на устах. Все, кто надеется на чудо, купаются в местной реке…