Александра
Шрифт:
— Всё равно, Саш. Ну допустим долежит твой свиток до 20 или до 21 века. Его проверят на радиоуглеродный анализ и всё, выясниться, что это подделка. Не хочется такого косяка перед потомками. Что о нас правнуки скажут?
— Не выяснится. Я уже всё продумала. Со свитка снимут несколько копий и укажут это и когда копии были сняты. Потом их поместят в разные монастыри. А сам оригинал, увы, погибнет. Например, в каком-нибудь пожаре. И всё, милая моя, концы, как говорят, в воду.
— Ловко, Сань!
— Так что сегодня, вечером сделаем
— Как я его попридержу? А если он захочет? Да и я тоже не монашка. Люблю я это дело…
— Потерпишь, тоже мне озабоченная Клеопатра. А Ваське скажешь, что у тебя красные дни календаря и к тебе гости приехали. Что, первый раз что ли? И рубашку снимать не будешь, понятно?
— Да понятно. Чего орёшь на меня?
— На тебя не ори, так совсем башню сорвёт. Сколько ты уже с Васькой? А всё как озабоченные бобики, трахайтесь, где не попадя. Достоинство надо иметь. Ничего, воздержание для супругов полезно. — Сказала я, глядя на подругу. Та насупилась.
— Где это мы трахались где не попадя? Ты чего Сань?
— Ничего. Давеча в твою богательню химическую заходила. Смотрю Маркус возле лаборатории ошивается, как сирота казанская. Рабочие твои тоже. Захожу, а там, мать моя женщина. Васька жену свою имеет так, что только вопли слышны, чуть колбы со стола не падают. Вы совсем уже с ума оба сошли? Вам что, вашей светлицы не хватает?
— У Маркуса и остальных был обеденный перерыв. А Вася зашёл в щёчку меня поцеловать. Он в Волок Ламский уезжал. Там же учения у Корпуса большие идут.
— Ничего себе в щёчку поцеловал? Ты хоть трусы то после этого поцелуя не забыла надеть?
— Не забыла. А ты не завидуй.
— А я не завидую. — Отвернулась от Ленки.
— Сань, прости меня, дуру. Я не это имела в виду. Сань, ну пожалуйста. — Сразу же заскулила Елена. Подошла ко мне и обняла. Я её. — Саш, да сделаю я себе эту тату, если надо. А Васю тормозить не придётся. Он же уехал. Его несколько дней не будет, пока Корпус назад не вернётся. Мы и успеем.
— Всё, Лен, проехали.
В этот момент в кабинет постучались.
— Кто там?
Заглянул Никифор.
— Царевны, там эти, гишпанцы.
— Какие ещё гишпанцы? — Удивлённо посмотрела на него. — У нас что сегодня? День открытых дверей?
— Все двери закрыты, Царевна-матушка. Эти с ливонцами приехали. Бочонки какие-то привезли. Говорят, что они гишпанцы из Гишпании. Гранд какой-то, толи Сучий, толи Сутяга. Не разбираю я их поганый язык латинянский, прости Господи. Примешь их или гнать в шею?
— Целого испанского гранда и гнать в шею? Никиша, ну ты даёшь! — Засмеялась Елена. Мой палатин пожал плечами.
— А мне, Царевна Елена, всё одно, гранд он там или нет. Если скажут гнать в шею, так я и нагоню.
— Не надо никого гнать, Никифор. Зови.
— Слушаюсь. — Никифор исчез. Вскоре дверь опять открылась В комнату зашёл… Да мать моя женщина. — Кто к нам
Так вот кого имел в виду Никифор, назвав толи Сучьи, толи Сутяги. Я чуть не расхохоталась. Но сумела удержаться. Только улыбнулась. Елена тоже. Хорошо, что веера у нас были с Еленой при себе. Граф с племяшом заскакали козлами. Благо места было для этого. Мы ответили им жестами с веерами. Чуть склонили головы. Они опять заскакали. Господи, спаси и помилуй. Когда танцы закончились. Граф поприветствовал нас. При этом оба испанца посматривали на Елену. Всё верно, её то они не видели раньше.
— Господа, граф, идальго, моя младшая сестра, принцесса Елена Комнина. — Глаза младшего графёныша заблестели ещё сильнее. Они опять заскакали, особенно старался идальго. Ленка откровенно прострелила молодого мужчину взглядом своих больших глаз. У того чуть слюни не побежали. Я её слегка пихнула локтём. — Итак, господа, с чем пожаловали?
— Ваше императорское Высочество, Инфанта Александра. Мы привезли то, что Вы заказывали четыре года назад.
— Неужели сок гевеи?
— Надеюсь, что да. Мы сделали всё так, как Вы говорили.
— Где привезённое?
— Там. На телеге стоит. Нам сюда запретили заносить.
— Пойдёмте.
— Саш, что привезли, я не поняла?
— Каучук. Как ты и заказывала.
— Правда?
— Посмотрим.
На улице, перед теремом стояла повозка. На ней четыре бочонка, вёдер на семь-восемь каждый.
— Открывай. — Велела Никифору. Он быстро вскрыл бочонки. Мы с Еленой заглянули в каждый. Потом я посмотрела на подругу. Та на ощупь попробовала содержимое бочонков. Даже понюхала.
— Саш, это оно самое.
— То есть нужное сырьё?
— Да.
— Ну вот видишь, дорогая моя. Сырьё у тебя есть, теперь ты сделаешь то, что мне нужно. Я правильно говорю?
— Правильно, Саш. Классно как! Сколько его много, я просто сейчас описаюсь…
— Лен, держи себя в руках. Ты чего глазёнками своими в идальго постреливаешь? — Тихо спросила её.
— Ну а что такого? Симпатичный парниша. С таким потусоваться в клубе не плохо бы было.
— Господи, Ленка. У тебя муж есть. Вот и тусуйся с ним. — Зашипела ей в ухо. — Тут такое не прокатит.
— Я и так с ним тусуюсь. Ты чего, Саш? Я что дура? Ну построила глазки испанцу. Не бойся, мне он на фиг не нужен.
— Лен, сейчас жесты значат больше, чем слова.
— Всё, я заткнулась, оглохла и ослепла, плюс меня ещё и парализовало. Обещаю, больше не буду.
— Граф. — Обратилась я к испанскому гранду. — Вы привезли именно то, что мне было необходимо. Благодарю Вас. И я выполню условия договора. С Вами сегодня рассчитаются. Как Вы хотите получить расчёт? Золотом, серебром?