Александра

Ростов Олег

— Если ты думаешь, что я предала тебя или хочу предать, то ты ошибаешься или меня хотят оклеветать в твоих глазах, очернить. Я лучше умру, чем сделаю это. Не веришь мне, отдай меня кату. И всё. Пусть он забьёт меня до смерти своей плетью.

— Ты с ума сошла, Александра! — Взревел он. — Умом совсем тронулась?

— Тогда что ты говоришь такое про меня? Я же для тебя стараюсь, для детей наших будущих стараюсь.

— Для детей?

— Для них, а для кого ещё? Прошу тебя пойдём назад, вернёмся в твою светлицу. Поговорим там. Не надо на виду у всех тут выяснять наши отношения. Прошу, Василий. — Вцепившись ему в руку, я не собиралась отпускать его. Меня вообще сейчас от него было не оторвать, даже башенным краном.

— Хорошо, пойдём

поговорим. — Он резко направился назад. Я семенила за ним, продолжая держаться за его руку. Внутренняя стража, им сваливать было категорически запрещено, стояли бледные и делали вид, что их тут вообще нет, застыв изваяниями.

Когда Василий зашёл в свой кабинет, я отпустила его руку. Сказала страже и боярину Фёдору, чтобы они отошли от двери на десять шагов и не подслушивали.

— Ты чего распоряжаешься в моём тереме? — Недовольно сказал громким голосом Василий.

— Прости. Просто я не хочу, чтобы они, уши распустив, слушали, как мы с тобой говорим. Итак, сейчас сплетен будет целый воз и маленькая тележка.

Василий глянул на застывших стражников и боярина.

— Отойдите. — Велел уже сам Князь. Они словно ждали команду и моментально отбежали даже не на 10, а на все 20 шагов. Я закрыла дверь и задвинула засов.

— Ты что делаешь? — Спросил он.

— Буду исправлять нашу размолвку. — Кинулась к нему, он не успел среагировать, как я обхватила руками его шею, обнимая и впилась в его губы своими. Прижалась к нему. Целовала его неистово. Чуть он приоткрыл губы, мой язычок скользнул в его рот. Продолжая обнимать его одной рукой, второй стала гладить его волосы, пропуская их меж пальцев. Во мне нарастало возбуждение. Грудь сладко заныла, требуя грубых мужских рук, губ и поцелуев. Его ладони легли на мою талию. Он сам уже целовал меня. Потом одна его рука переместилась с моей талии на мою спину. Стоила мне чуть отпустить его губы, как он хрипло спросил:

— Саша, что ты делаешь?

— Хочу показать тебе, как я сильно тебя люблю.

— Но я могу не сдержаться. А ты сама просила не позорить тебя.

— Не сдерживайся. Не надо. И ты не опозоришь меня больше. Мы ведь с тобой итак муж и жена. Пусть не венчанные пока. Но это не важно. Мы обречены друг на друга. Я поняла это. И пусть мы друг от друга на тысячи верст, на многие дни пути, пусть мы в разных эпохах и между нами лежать столетия и даже тысячелетия. Но мы всё равно, обречены друг на друга. Обречены тосковать друг без друга и искать друг друга, как две половинки одного целого. Ты муж мой. Мой господин и моя любовь.

Я начала лихорадочно расстёгивать его кафтан. Василий потрясённо смотрел на меня. Расстегнув, я попыталась скинуть его с Князя. Он помог мне. Потом я так же расстегнула его пояс. Он упал на пол, лязгнув притороченным к нему кинжалом в богато украшенных ножнах. Он снял с меня шубку. Откинул её в сторону. Провёл рукой по моей голове сбрасывая диадему и сминая платок, освобождая мои волосы. Князь был возбуждён, сильно возбуждён, как и я сама. Возбуждённо дышал. Я отстранилась.

— Подожди, родной. Ты порвёшь на мне платье. Дай я сама. — Задрала подол до пояса. Увидела, как сверкнули его глаза просто бешеным вожделением и желание. Всё, Василия заклинило. И расклинить его можно было только хорошим сексом, чтобы он начал адекватно соображать. Сняла, глядя ему в глаза и улыбаясь, шелковые трусики. Положила их на стол. Он взглядом сопроводил их. Я скинула с его стола какие-то бумаги, книги, ещё что-то. Села на него раздвинув ноги и показывая себя всю, открывая своё самое сокровенное, на которое имеет право только мой супруг, жадному взгляду мужчины. Подол задран, ноги разведены. Протянула к нему руки.

— Иди ко мне, любый мой. — Василий шагнул ко мне. Его штаны свалились ему до колен. Но его тело продолжало скрывать рубаха. Я просунула под неё руки, подняла. Увидела возбуждённое мужское естество. Удерживая одной рукой рубаху, второй взялась за него очень нежно. Василий застонал. Его плоть была настолько возбуждена, мне

даже показалось, что она словно каменная. Родной мой, как же ты мучаешься. Я ещё шире развела ноги и даже придвинулась к нему. Вот его плоть коснулась моего горячего и влажного лона. Я направляла его. Вот он вошёл в меня. Я сама готова была застонать в голос, но прикусила губу. Отпустив его, положила руки ему на ягодицы и потянула на себя. Он вошёл резко, до упора. Всё, процесс пошёл. Я откинулась спиной на стол, легла полностью. Василий держал меня за бёдра. Я сотрясалась от его толчков. Боже, как же хорошо, хотя было немного больно, но боль была сладкая и в тоже время на меня накатывалось блаженство. Одной рукой я схватилась за край столешницы. Глаза Князя были закрыты. Его возбуждённая плоть буровила моё лоно, растягивая его. Сколько у меня не было мужчины? Год, два, три… Не важно. Ничего сейчас не важно. Только он и я. Оргазм накатился на меня. Чтобы не закричать в экстазе, я прикусила себе руку, через край рукава своего платья. Он тоже застонал, по его телу прокатилась дрожь. А я чувствовала, как его плоть запульсировала во мне, выплёскивая мужское семя. И его было так много. Моё лоно стало сжимать его. Василий зарычал, как дикий зверь. И стиснул пальцы на моих бёдрах. Он всё накачивал меня и накачивал, замедляя свои движения, пока не остановился, прижавшись ко мне. Его грубые пальцы, привыкшие к оружию, стиснули мои белые бёдра. Точно синяки останутся, подумала я и забыла. Пусть. Не важно. Я лежала на столе и смотрела на него. Улыбалась. Вот он открыл глаза. Смотрел на меня словно в тумане. Потом его взгляд прояснился. На губах скользнула улыбка. Он наклонился, отпуская мои бёдра. А я ногами обхватила его за бедра. Наклонившись, он стал нежно меня целовать.

— Сашенька. Люба моя, ненаглядная.

Я стала гладить его по голове.

— Васенька. Ну вот ты и стал моим супругом. Пусть пока и не венчанным. И пусть ты вдруг не захочешь венчаться со мной, но ты им всё равно останешься. До конца, до последнего вздоха.

— Даже не думай, Александра. Ты моя жена. Другой мне не надо. Благодарю тебя. Ты подарила мне настоящий рай. Я такого никогда не испытывал. Даже с Соломонией, да простит она меня.

Он начал гладить меня по волосам. Наклонялся и целовал моё лицо. А я целовала его. И тоже гладила по волосам.

— Саша, — он смотрел мне в глаза, — я тебя опять хочу.

— Я знаю, Васенька. Чувствую. Вот только боюсь, что времени у нас уже нет.

— Как нет? Почему?

— Я чувствую, даже вижу, что очень скоро здесь появятся гости.

— Какие гости? Гнать их…

— Этих гостей ты не прогонишь. И у нас очень мало времени, чтобы привести себя в порядок. Вася, пусть мы с тобой вдвоём знаем, что мы близки. Что мы супруги. Но все остальные не должны этого знать, до нашего венчания. Особенно наша церковь. Прошу тебя.

— Хорошо. Ты права… Они точно придут?

— Точно. Я это чувствую, каждой клеточкой своего тела. И время утекает у нас с каждым мгновением.

Василий отпустил меня и отстранился. Я села на столе. Смотрела, как он натягивает штаны. Соскочила со стола. Подняла и подала ему пояс. Сама стала приводить себя в порядок. Вытащила из шубки платок и вытерла у себя между ног. Василий наблюдал за мной.

— Что так смотришь, любый мой? Твоё семя из меня потекло. Но ладно, подол длинный, никто ничего не увидит. — Надела свои трусики. Князь заинтересованно на них смотрел, особенно как я их надевала. Потом покачал головой и усмехнулся. Я одернула подол.

— Василий, где у тебя зеркало?

— Здесь нет зеркала. Зачем оно мне здесь?.. Прости, Сашенька. Теперь будет здесь всегда. — Я засмеялась и ткнулась ему лицом в грудь, он тоже засмеялся. Обнял меня. Поцеловал в макушку. — Господь Вседержитель, да что же это? Я хозяин и господин земли русской, никто противится мне не может, а я прячусь, чтобы поцеловать возлюбленную мою.

— Вася, так надо. Пока надо. Потом уже ничего опасаться не будем.

— Я понимаю. Только ради тебя, голубка моя.