Александра
Шрифт:
— А чего так? Ну и дала бы ему? Какая проблема? Всё равно поженитесь.
— Лен, не всё так просто. За нами сто пятьдесят глаз и столько же ушей следит. Задерёт он мне подол, об этом на утро вся Москва узнает. А это пятно на мою честь. Да и митрополит мне постоянно мозг напрягает. Пилит меня христианской добродетелью и его шпионы, сто процентов, следят за нами. Постоянно мне о недопустимости блуда трындит. Да ещё после этого по часу молимся на коленях. Ибо плоть свою грешную, требующую блуда и разврата нужно усмирять молитвой. Тебе легче, Ленка. У тебя муж венчанный, поэтому у вас априори блуда нет, а есть исполнение супружеского долга с целью размножения
— Охренеть, подруга! Блин, Сань, мне так тебя жалко. А сама себя пробовала удовлетворить?.. Не, Сань, чего так на меня смотришь?
— Сама поняла, что сказала? Мужика ты ничем не заменишь. Так что замолчи, Ленка, не сыпь мне соль на рану.
Что самое невероятное, но помечая в карте графа место в Кордельерах, я сама тогда ещё не знала, что попала в десятку. Граф на самом деле нашёл давно заброшенный город… И золото… Много золота…
Наверное, это так надо мной посмеялась Фортуна или сама судьба…
Глава 29
О как же хочется любви.
Волчицей вой или белугой
В подушку сунувшись реви.
До срока стану я супругой,
Слугой и верною подругой,
Как святый отче не лови.
Рукою царственной супруга
На русский трон возведена
Как воплощенье гомункула
Сама собою создана.
С тому ж корона Нибелунгов
Придётся видно в пору мне.
Корону эту всем на страх,
На зависть вечную другим
Освятит русский патриарх
И воссияет третий Рим.
Zay…
Я переоделась в платье. Талия стянута красиво украшенным поясом. Шаровары под платье надевать не стала. Только нижнее бельё. Посмотрела на чулки, вздохнула, но тоже надевать не стала. Сверху на платье накинула шубку, отороченную мехом соболя, расшитую серебряными и золотыми нитями, а так же жемчугом. Волосы, как я уже и привыкла, укрыла белым платком. Сверху на платок надела диадему. В ушах золотые серьги с изумрудами. Губы слегка подвела помадой. Ресницы и брови подправила тушью. Румянами сделала слабый нежный румянец на щечках. Хорошо Ленка навострилась делать косметику. Оглядела себя ещё раз в зеркало. Красотка. То-то Василий чуть из штанов не выпрыгивает. Потом сама себе усмехнулась и приподняла подол платья. Сначала до колен. Потом ещё выше. Хихикнула, представив лицо Государя, если я такой финт проверну. Его либо удар хватит, либо я останусь без трусов и с порванным подолом. Плюс ещё и… Ну понятно, одним словом. Но может он тогда, сбросив лишний пар, начнёт нормально думать? Вот только,
— Никифор, Степан, Богдан. — Крикнула своих палатинов. — Карета готовая есть?
— Есть, Царевна. Всегда стоит наготове, мало ли что. — Тут же ответил Богдан.
— Подавайте. Стёпа, скачи в Корпус, в особую казарму, скажи Григорию, чтобы ждал меня возле штаба. Быстрее. — Степан вскочил на коня и сразу пошёл в галоп. Я подождала, когда к терему подадут карету. Верхом мне было ехать не комильфо, без шаровар, да ещё платье длинное, в пол. Поэтому только карета. Тут же уже вскакивали в сёдла княжьи ратники из сотни Кобылы. Прописались они тут на постоянку. Ели здесь, в баню ходили и спали. Не жизнь, а сплошная малину у них. Но на то была воля Государя…
…Граф Луис Фернандес и его племянник, идальго Хуан Франциско двигались на конях в сторону Литовской слободы, в сопровождении своего вооруженного до зубов отряда.
— Хуан, что-то ты замолчал, мальчик мой. Загрустил. — Обратился граф к своему племяннику.
— Я просто задумался, дядя.
— О чём? Или о ком?
— Об Инфанте Елене.
— Уж не влюбился ли ты в неё, Хуан?
— Я не знаю, дядя. Но, я как увидел её и всё. Мне показалось, что… Я даже не знаю, как это объяснить.
— И не надо, не объясняй. С тобой всё ясно. Мне жаль тебя. Хуан. Но Инфанту Елену тебе не видать, как своих ушей. То, что мы её вообще увидели, это случайность.
— Почему?
— Дело в том, я ещё в прошлый раз кое-что узнавал, так вот, Принцесса Елена на людях практически не показывается. Большую часть времени она проводит на закрытой территории. Её хорошо охраняют. Ты заметил, что пока мы общались с сёстрами, вокруг нас было, как минимум, два десятка хорошо вооружённых людей. Мало того, я заметил, что два арбалетчика постоянно держали меня и тебя в прицеле. Возможно их было больше, просто они хорошо спрятались. Попытаешься подойти к ней без разрешения, тебя убьют. На людях всегда только старшая Инфанта. И та тоже под постоянной охраной. Забудь о Елене, Хуан.
— А если не смогу, дядя? Что мне делать?
— Ты слишком горяч. Тебя надо женить. Жаль твою супругу, царство ей небесное. Но мужчина не должен долго оставаться один. Тебе нравилась дочь идальго Себастьяна де Мендоса де Кауилья, прекрасная Мария. Так ведь?
— До недавнего времени, дядя. Сейчас всё изменилось.
— Инфанта замужем и у неё есть маленький ребёнок. Сын, как я понял.
— Разве дети, это препятствие, дядя? Её сын может стать и моим сыном.
— А мужа ты куда денешь? Убьёшь? Тогда она возненавидит тебя. И ты ничего не добьёшься. Я уже молчу про её старшую сестру. Я не хочу становится врагом Порфирородной Инфанты.
— Порфирородной? Но дядя…
— Помолчи. Скоро её объявят Порфирородной и Порфирогенитой. Их обеих.
— А если я её украду?
— Я вижу Инфанта, своим ликом, тебя совсем разума лишила, Хуан. Я же тебе сказал, её охраняют лучше, чем старшую. Ты нападёшь на Корпус и на княжескую гвардию? Хуан, мальчик мой, выброси Инфанту Елену из головы. У нас есть миссия, ради которой семья затратила столько сил и, если сейчас ты совершишь глупость, весь наш род будет опозорен. Мы станем нищими и всеми презираемыми. Изгоями. Ты этого хочешь, Хуан Франциско де Веласко-и-Суньига?