Александрийская поэзия
Шрифт:
Где ты побольше себе корма добудешь, чем здесь.
Леонид Тарентский
Дорогой, что в Аид ведет, спокойно ты
Иди! Не тяжела она для путника
И не извилиста ничуть, не сбивчива,
А так пряма, ровна и так полога вся,
Что, и закрыв глаза, легко пройдешь по ней.
Леонид Тарентский
Не подвергай себя, смертный, невзгодам скитальческой жизни,
Вечно
Не подвергайся невзгодам скитанья, хотя бы и пусто
Было жилище твое, скуп на тепло твой очаг,
Хоть бы и скуден был хлеб твой ячменный, мука не из важных,
Тесто месилось рукой в камне долбленом, хотя б
К хлебу за трапезой бедной приправой единственной были
Тмин, да полей у тебя, да горьковатая соль.
Леонид Тарентский
Право, достойны фракийцы похвал, что скорбят о младенцах,
Происходящих на свет из материнских утроб,
И почитают, напротив, счастливым того, кто уходит,
Взятый внезапно рукой Смерти, прислужницы Кер.
Те, кто живут, те всегда подвергаются бедствиям разным —
Тот же, кто умер, нашел верное средство от бед.
Архий Митимнский
Звезды и даже Селены божественный лик затмевает
Огненный Гелий собой, правя по небу свой путь.
Так и толпа песнопевцев бледнеет, Гомер, пред тобою,
Самым блестящим огнем между светилами Муз.
Леонид Тарентский
Дивный Гомер здесь лежит, который Элладу прославил;
Происходил он из Фив, 475города с сотней ворот.
Антипатр Сидонский
Многие молвят, Гомер, что вскормлен ты был Колофоном,
Иос и Хиос зовут часто отчизной твоей,
Смирну, чарующий град, или славный предел Саламинский,
Или Фессалии край, матерь лапифов. Хотят
Прочие все города быть твоей повивальною бабкой,
Я же хочу огласить Феба разумную речь:
Небо великое было отцом, и не женщиной смертной
Был ты на свет порожден. Ты — Каллиопы дитя.
Антипатр Сидонский
— Хиос тебя породил? — О нет! — Или Смирна? — Да нет же!
— Ты в Колофоне рожден? В Кимах отчизна твоя?
— Нет, и не здесь и не там. — Ну, тогда ты пришел с Саламина?
— Нет, не оттуда. — Скажи, где же твой город родной!
— Я не скажу. — Почему же? — Как только его назову я,
Прочие все города станут враждебными мне.
Аноним
Музы тебя, Гесиод, увидали однажды пасущим
В полдень отару овец на каменистой горе
И, обступивши кругом, всей толпою, тебе протянули
Лавра священного ветвь с пышною, свежей листвой.
Также воды из ключа геликонского дали, который
Прежде копытом своим конь их крылатый пробил.
Этой водою упившись, воспел ты работы и роды
Вечно блаженных богов, как и героев былых.
Асклепиад
В роще тенистой, в Локриде, нашедшие труп Гесиода
Нимфы омыли его чистой водой родников
И, схоронив его, камень воздвигли. Потом оросили
Землю над ним пастухи, пасшие коз, молоком
С примесью меда — за то, что, как мед, были сладостны песни
Старца, который вкусил влаги парнасских ключей.
Алкей Мессенский
Почва сухая Катаны в себя приняла Стесихора. 476
Музы устами он был, полными звучных стихов;
В нем, говоря языком Пифагора, 477душа обитала
Та же, что раньше его в сердце Гомера жила.
Антипатр Сидонский
Флейту из кости оленьей рожок боевой заглушает, —
Так ты над всеми царишь лирой гремящей своей.
Да, не напрасно к младенцу роями слеталися пчелы,
Сотовым медом своим, Пиндар, питая тебя.
Верный свидетель тому сам бог меналийский рогатый:
Гимны запел он твои — и про свирель позабыл.
Антипатр Сидонский (?)
Анакреонта гробница. Покоится лебедь теосский;
С ним, охватившая все, страсть его к юношам спит.
Но раздается еще его дивная песнь о Бафилле,
Камень надгробный досель благоухает плющом.
Даже Аид не сумел погасить твою страсть: в Ахеронте
Снова тебя охватил пылкой Киприды огонь.
Антипатр Сидонский
Я — тот Феспид, 478что впервые дал форму трагической песне,
Новых Харит приведя на празднество поселян
В дни, когда хоры водил еще Вакх, а наградой за игры
Были козел да плодов фиговых короб. Теперь