Александровскiе кадеты
Шрифт:
— Дивергенцией тебя, Васильчиков, по замкнутому контуру, и интегралом в зад!..
[1] Ваше Превосходительство (нем.)
Глава 8.2
Тут Васильчиков понял, что дело плохо. Но кидаться на обидчика при всех, при офицерах и той самой «Шульцихе», что явно почуяла неладно и решительно направлялась к своему отделению; и тут у старшего кадета что-то явно переклинило, потому что он вдруг дёрнулся, нелепо вскинул
— Господин капитан! Имею доложить об оскорблении, нанесённом мне кадетом седьмой роты Ниткиным! Означенный кадет употребил в отношении меня слова, кои я считаю обидными и несправедливыми. Прошу разрешения на сатисфакцию!
Лица у всех присутствовавших разом вытянулись. И было отчего — кадеты как-то не слишком пользовались этим «способом разрешения ссор». Во всяком случае, Федор об этом не слышал.
Ему очень хотелось завопить во всю глотку «они первые начали!..», однако он тотчас и понял, что этим только навредит. Сейчас уже приходилось молчать.
Видно было, что капитану Коссарту всё это донельзя не нравится.
— Кадет Ниткин! Подойдите сюда.
Петя очень старался, отбивая шаг; скинул башлык, ладонь взлетела к виску, что называется, «с должными лихостью и молодцеватостью».
— Господин капитан, кадет Ниткин по вашему приказанию прибыл!
— Кадет Ниткин, присутствующий здесь кадет Васильчиков имеет обвинить вас в оскорблении словом и требует сатисфакции. Согласны ли вы её дать?
— Согласен, господин капитан! — как ни в чём ни бывало, отчеканил Петя.
— Помните, что за вами, как за вызванным, остаётся выбор оружия, — напомнил Коссарт, делая страшное лицо и явно пытаясь что-то Пете подсказать.
Ирина Ивановна меж тем уже стояла рядом с Федей и Севкой и глаза её метали молнии.
— Господа, господа! Ну что это за… — начала она было строгим тоном, словно все присутствующие, не исключая и офицеров, были её учениками и сидели за партами на русской словесности.
— Выбираю физику, — громко сказал Петя Ниткин. — Ваше благородие, господин капитан: своим оружием я выбираю физику. Впрочем, по желанию кадета Васильчикова, могу заменить на арифметику.
Тут произошла та самая немая сцена, каковой заканчивается знаменитая комедия г-на Гоголя.
Капитан Ромашкевич застыл соляным столпом, изумлённо глядя на невозмутимого Ниткина; капитан Коссарт начал было разводить руками, словно пытаясь выразить невыразимое удивление, да так и замер; Ирина Ивановна, казалось, пытается броситься к обоим кадетам, но словно бы оледенела, едва начав движение.
— К-как физика? К-какая ещё ар-рифметика?.. — пробормотал поражённый в самое сердце Васильчиков.
— Как вызванный, — назидательно, словно помощник присяжного
Это было чистой правдой.
— Послушайте, господа, да прекратите же вы этот балаган! — не выдержала Ирина Ивановна. — Какие, прости, Господи, дуэли?! Их и в армии отменили, слава Богу!..
— Мадемуазель Шульц, очень прошу вас не…
— Как это «не»?! Как это «не»?! — возмутилась означенная мадемуазель. — Ясно, что кадет Ниткин знает как физику, так и арифметику несравненно лучше кадета Васильчикова!..
— Вы бы предпочти, чтобы он их не знал? — иронически поинтересовался Коссарт. — На войне и на дуэли каждый стремится использовать все свои преимущества.
— Константин Дмитриевич! — вспыхнула госпожа Шульц. — Я с радостью подискутирую с вами о войнах с дуэлями, но не здесь же! Кадет Васильчиков! С чего всё началось? Почему кадет Ниткин стал вас оскорблять?
Степка замигал.
— Мадемуазель Шульц! — начальник шестой роты, подполковник Ямпольский, появился среди других офицеров. — Что происходит? Отчего вы допрашиваете моего кадета?
Вид подполковник имел крайне раздражённый и недовольный.
— Не допрашиваю, Владимир Аристархович, а выясняю все обстоятельства, что привели, изволите ли видеть, к вызову на дуэль!
— На дуэль? — удивилься Ямпольской. — Ну и ну. Мой кадет вызвал вашего?
— Да, кадета Ниткина.
— Господин подполковник, господин подполковник! — немедля наябедничал Васильчиков, — кадет Ниткин сказал, что, что… дав… диф… дефергацией меня по замкнутой конуре!..
— Чего? — изумился ещё больше начальник «шестёрки». — Какой ещё «дефергацией»?!
— Осмелюсь доложить, ваше высокоблагородие, «дивиргенцией», — с невесть откуда взявшейся смелостью доложил Петя Ниткин. — Дивиргецией по замкнутому контуру.
Ямпольский аж замер.
— Так моих кадет ещё никто не посылал. Даже я сам.
— Владимир Аристархович, я прекрасно знаю кадета Ниткина, — вновь вмешалась Ирина Ивановна. — Он никогда не затеял бы ссоры первым!.. К тому же использование терминов из высшей математики даже в таком контексте никак не является смертельным оскорблением.
Ямпольский фыркнул, подкрутил усы.
— Оскорбление, m-mle Шульц, есть оскорбление. Мой кадет, в полном соответствии с правилами корпуса, вызвал обидчика на дуэль, обратившись к старшему начальнику. А чем же ответил кадет Ниткин? Что выбрал он оружием? Капитан Коссарт, что вообще происходит? Госпожа Шульц уже назначена воспитателем седьмой роты вместо вам с капитаном Ромашкевичем?
— Физику, — мрачно сказал Коссарт. — Или арифметику. Кадет Ниткин в качестве оружия выбрал эти два предмета.