Алексеев. Последний стратег
Шрифт:
Его уговаривали как можно скорее отправиться на Дон. Но Алексеев колебался. Трудно объяснить почему, но он всё ещё не терял надежды на то, что вот-вот политическая ситуация в Петрограде изменится к лучшему. Он понимал, что заблуждается, но всё же «луч надежды» не оставлял его.
Бывший Верховный главнокомандующий Российской республики убыл из Петрограда 30 ноября. В тот день он отдал приказ о переброске своих людей на Дон. Воззвание к офицерам и юнкерам встать на борьбу с большевиками было словесным. Оно передавалось по цепочке, из уст в уста.
Алексеев уезжал
Был выбран не прямой путь по железной дороге на Дон, а кружной: Москва — Царицын - Тихорецкая - Ростов - Новочеркасск.
К этому времени на Дон, в города Новочеркасск и Ростов, было уже отправлено несколько десятков членов Алексеевской военной организации - петроградцев и москвичей. Половину из них составляли юнкера и студенты. Готовились к отъезду новые группы добровольцев, которых требовалось снабдить деньгами, железнодорожными билетами и во многих случаях документами.
Провожавшим его вечером на вокзале генерал Алексеев, одетый в штатское драповое пальто с чужого плеча, на прощание говорил:
— Через несколько дней будем на донской земле, у атамана Каледина. Туда стекаются мои добровольцы. Нашей России суждено, чтобы на Дону возродилась Русская армия...
— Обязательно возродится, восстанет из пепла. Под трёхцветным, российским флагом...
— Только теперь она будет называться Белой добровольческой...
Глава двенадцатая
СОЗДАНИЕ БЕЛОЙ ДОБРОВОЛЬЧЕСКОЙ АРМИИ
Алексеев прибыл в столицу Всевеликого войска Донского город Новочеркасск утром 2 ноября. Вместе с ним на местном вокзале сошла с поезда группа верных ему людей - шесть офицеров и юнкеров из Петрограда. Этот день 2 ноября принято считать началом биографии Добровольческой армии. Хотя название - Добровольческая она получила только в конце декабря того же 1917 года.
По странной игре судьбы последние остатки белой Русской армии покинули Крым тоже 2 ноября 1921 года. Так прошло ровно четыре года непримиримой вооружённой войны, которая в истории получила название Гражданской...
Первым человеком, которому генерал Алексеев нанёс деловой визит, был атаман Каледин. Человек решительного склада, введший в Области войска Донского своей властью военное положение.
Разговор в кабинете старинного атаманского дворца носил деловой характер и долгим не был. Генералы понимали друг друга с полуслова. А. И. Деникин так описал в своих «Очерках русской смуты» для истории этот разговор:
«…Тот (атаман Каледин. – А. Ш.) стал жаловаться на сложность положения и недостаток сил:
— Так, Михаил Васильевич, трудновато становится. Главное, меня очень
— Церемониться нечего, Алексей Максимович, - Алексеев был настроен очень решительно.
— Вы меня извините за откровенность: по-моему, много времени у вас на разговоры уходит, а тут ведь, если сделать хорошее кровопускание, то и делу конец...».
Оказавшись в Новочеркасске, Алексеев в первые же дни «определяется в стратегии» Белого движения. Составляется план ближайших действий. С доверенным человеком в Могилёв отправляется письмо на имя генерал-майора М. К. Дитерихса, соратника по Юго-Восточному фронту и сослуживца по штабу Ставки:
«...Дело спасения государства должно где-либо зародиться и развиться. Само собой ничего не произойдёт...
Только энергичная, честная работа всех, сохранивших совесть и способность работать, может дать результаты...
Слабых мест у нас много, а средств мало, давайте группировать средства главным образом на юго-восток, проявим всю энергию, стойкость...
Откуда-то должно идти спасение от окончательной гибели, политической и экономической. Юго-восток имеет данные дать источники такого спасения. Но его нужно поддержать, спасти самого от потрясения. Вооружимся мужеством, терпением, спокойствием сбора сил и выжиданием...».
Алексеев, зная, что Юг становится прибежищем большого числа офицеров, по разным причинам оставивших свои части, пишет статью для новочеркасской газеты «Вольный Дон». С её страниц он обращается к армейскому офицерству со страстным призывом «спасения Родины»:
«Русская государственность будет создаваться здесь. Обломки старого русского государства, ныне рухнувшего под небывалым шквалом, постепенно будут прибиваться к здоровому государственному ядру юго-востока...».
В том первом разговоре с донским атаманом Алексеев попросил о главном:
— Алексей Максимович. Я прошу вас, своего боевого товарища, дать на Дону приют русскому офицерству.
— Михаил Васильевич. Я знаю, что офицеров и юнкеров прибыло из центральных губерний в Новочеркасск и Ростов уже немало. Вам, как я понимаю, нужна крыша в донской столице?
— Да, именно. Место, где можно собирать офицеров и военную молодёжь. Где, наконец, приезжающие могут жить.
— Что ж, такое место в Новочеркасске есть. Бывший лазарет номер два на Барочной улице пустует, он немалый. Берите его под свою штаб-квартиру.
— Вот за это я вас, Алексей Максимович, пресердечно благодарю. От всех моих соратников...
Так у добровольцев в Новочеркасске по адресу улица Барочная, дом номер 39 (на углу с Платовским проспектом) появилось помещение, сразу же превращённое в «замаскированное» офицерское общежитие № 1. Здесь имелись запасы постельных принадлежностей и белья на 250 человек.