Алексеев. Последний стратег

Шишов Алексей Васильевич

— Так оно и будет. Совет народных комиссаров не будет церемониться с классовыми врагами...

Посланцы Алексеева, пока не «встал» сплошной линией Донской фронт, регулярно пробирались по железной дороге в Москву и Петроград. Михаил Васильевич стремился создать там сильное антибольшевистское военное подполье, на которое можно было опереться в грядущих боях. Особые надежды возлагались на деятельность подпольного Национального центра, общее руководство которым осуществлял Н. Н. Щепкин.

Военной организацией Национального центра с ведома Алексеева

руководил его бывший сослуживец, генерал- лейтенант Генерального штаба Н. Н. Стогов. Георгиевский кавалер, командующий Юго-Западным фронтом, в январе 1918 года он прибыл в Москву и поступил там в Красную армию как военный специалист. Военспец Стогов с мая по август того же года был начальником Всероссийского главного штаба. И одновременно с полковником В. В. Ступиным возглавлял... подпольную Добровольческую армию Московского района.

Стогов оказал немало ценных услуг командованию белой Добровольческой армии, поставляя информацию разведывательного характера. Когда осенью 1919 года чекисты начали аресты руководителей Национального центра, Стогову удалось бежать из Москвы и с риском для жизни перейти линию фронта на юге.

Позже, оказавшись в эмиграции, во Франции, Стогов постоянно сотрудничал с многими белоэмигрантскими изданиями. Он возглавлял Общество офицеров Генерального штаба в Париже и Объединение офицеров лейб-гвардии Волынского полка, был почётным председателем Союза российских кадетских корпусов и Союза георгиевских кавалеров.

В своих многочисленных публикациях Николай Николаевич высоко отзывался о генерале Алексееве. Тот, в свою очередь, перед самой своей смертью, в разговоре с Деникиным, говорил так:

— В красной Москве Стогов сейчас самый отважный патриот нашей России.

— Ещё бы мне не знать. За что вы так любите его, Михаил Васильевич?

— За фронтовые дела и совместную службу в императорском Генеральном штабе.

— И, должно быть, за какой-то подвиг в Мировой?

— Угадали, Антон Иванович. Мне пришлось подписывать на него представление к Святому Георгию.

— За что?

— Как мне помнится, в марте 15-го, он, командир 3-го Финляндского стрелкового полка, лично повёл свой последний резерв на штурм высоты в Карпатах, только что отбитой у нас германцами.

— Дай Бог ему с Щепкиным продержаться в Москве как можно дольше.

— Стогов будет работать на белую идею до последнего. Единожды данной присяге он не изменит. Это не Брусилов. Л ведь тоже был Верховным...

Алексеев сумел связаться со своими единомышленниками и в далёкой от Дона Сибири, куда так рвался в первое время своего пребывания в Новочеркасске Корнилов. Посланцем Алексеевской военной организации в Сибири был генерал В. Е. Флуг.

С ним Михаил Васильевич сошёлся на Русско-японской войне. Флуг был генерал-квартирмейстером полевого штаба царского наместника на Дальнем Востоке адмирала Алексеева, а затем генерал-квартирмейстером 2-й Маньчжурской армии. В 1914 году командовал 10-й армией Северо-Западного фронта. Но за успешные действия против германской 8-й

армии и взятие города Сувалки был отчислен от занимаемой должности со следующей формулировкой - «за опасную активность». Отчисление явилось следствием интриг генерал-квартирмейстера штаба фронта генерала М. Д. Бонч-Бруевича, ставшего после октября 1917 года одним из ближайших военных советников председателя Совнаркома В. И. Ульянова-Ленина.

Флуг прибыл в Новочеркасск в декабре 17-го и сразу «поступил» в распоряжение Алексеева. Тот довольно скоро подобрал ему задание:

— Василий Егорович. Мне помнится, что после Маньчжурии вы остались на Дальнем Востоке?

— Да, Михаил Васильевич. Государь пожелал видеть меня военным губернатором Приморской области и наказным атаманом Уссурийского казачьего войска. Там я и получил погоны генерал-лейтенанта.

— Долго вы пробыли в восточных сибирских краях?

— Да без малого четыре года. Когда в 1909-м был назначен начальником 37-й пехотной дивизии.

— У вас в Сибири остались надёжные связи?

— Разумеется. Как я понимаю, Михаил Васильевич, меня ожидает поездка в Сибирь?

— Вы угадали. Ехать туда надо в самом скором времени. У вас будут все полномочия от штаба Добровольческой армии и Национального центра.

— Моя задача в Сибири?

— Организация антибольшевистского движения на основе идей Белого дела...

Генерал Флуг тайно пробрался с российского юга в Сибирь в начале 1918 года. В июне он вошёл в состав «Делового кабинета» генерала Хорвата во Владивостоке. Налаживал контакты с союзниками старой России по Антанте. Участвовал в формировании белогвардейских частей, которые затем вошли в состав колчаковской Сибирской армии. В самом конце того же 1918 года Флуг, по заданию омского правителя адмирала Колчака, вернулся на юг России в распоряжение генерала Деникина.

Стогов, Слащев и Флуг были только самыми именитыми представителями «зачинателя Белого дела» на местах. Десятки и десятки офицеров и людей далеко не военных по заданиям Михаила Васильевича совершали тайные поездки по ту сторону линии фронтов Гражданской войны. Все они имели одну задачу.

Добровольцы в Новочеркасске (а потом и Ростове) жили по уставам старой Русской армии. Обязательным было воинское обучение, несение караулов и дневальной службы. Алексеев следил за тем, чтобы такой ритм жизни, пока ещё отчасти мирной, первых добровольческих частей не менялся.

Один из добровольцев, Даниил Свидерский, выпускник реального училища, получивший погоны прапорщика в 1916 году, ушедший в эмиграцию в чине штабс-капитана, оставил после себя воспоминания «Поход к Ледяному походу». В них он описывает Михаила Васильевича таким, каким его видели на Дону первые прибывшие туда офицеры и юнкера:

«Итак, снова мой караул, хождение взад и вперёд, чтобы не заснуть стоя, таблица с пропусками, пуговка звонка к караульному начальнику и непреодолимое желание прислониться к чему-либо и загнуть.