Алексеев. Последний стратег
Шрифт:
Постепенно стали поступать в кассу местные пожертвования, но в ничтожных размерах. Наконец наступил момент, когда стало ясно, что завтра надо бросить всё дело, потому что денег больше нет.
Помочь делу решили сами добровольцы. Наиболее состоятельные из них, не имея сами наличных денег, воспользовались своими кредитоспособными именами и выдали векселя. По учёте векселей, при содействии Н. Н. Львова, в местных банках получилась сумма около 350 ООО руб., которые
Одному Богу известно, какие мучительные часы переживали Алексеев и его сотрудники в это время.
Поставив на карту всё - и доброе имя, и жизнь, и всё своё прошлое, — увидев полную возможность осуществления своей мечты о великом деле, ген. Алексеев мог оказаться в самом ужасном положении.
Ведь от великого до смешного один только шаг. А разве не смешно было бы для бывшего Верховного главнокомандующего собрать армию в 50 человек и затем распустить её.
Но ген. Алексеева эта мысль не пугала. Он хлопотал, просил, умолял и, хотя с величайшими затруднениями, но армия создавалась и увеличивалась...».
О том же писал и генерал А. И. Деникин в своих «Очерках русской смуты»:
«Было трогательно видеть, как бывший Верховный главнокомандующий, правивший миллионными армиями и распоряжавшийся миллиардным военным бюджетом, теперь бегал, хлопотал и волновался, чтобы достать десяток кроватей, несколько пудов сахару и хоть какую-нибудь ничтожную сумму денег, чтобы приютить, обогреть и накормить бездомных, гонимых людей».
Сам Деникин прибыл по железной дороге на Дон с документами «помощника начальника перевязочного отряда Александра Домбровского.
…Положение алексеевцев в столице Всевеликого войска Донского было шатким. Атаман Каледин остро чувствовал настроение казачества, уставшего от бед военного времени и желавшего вернуться к жизни мирной, не особо тепло относящегося к оседавшим на Дону офицерам-добровольцам. Перспектива вооружённых схваток в Донской области, неизбежность мобилизаций, реквизиций продовольствия, фуража и коней, пожары и погромы его население воодушевляла, скажем прямо, мало.
В одной из частых бесед атаман Каледин прямо сказал об этом своему недавнему начальнику:
— Михаил Васильевич. По станицам казаки, возвратившиеся с фронта, ведут не самые ласковые разговоры о Новочеркасском офицерстве из ваших добровольцев.
— Об этом, Алексей Максимович, я знаю. Но ваши донцы глубоко заблуждаются. Власть большевиков скоро будет им костью в горле.
— Большевики пока не сунулись на Дон. Побаиваются казаков.
— Побаиваются до поры до времени. Пока отряды Красной гвардии не получили толковых командиров и декретов советской власти из Петрограда.
— Но всё же ваша организаторская деятельность по сбору
— Как мне тогда поступать дальше, чтобы не осложнять жизнь хозяев? Скажите откровенно.
— Мне трудно об этом говорить, но я бы посоветовал вам, уважаемый Михаил Васильевич, перенести свою деятельность из Новочеркасска.
— Куда, например?
— Или на степной Северный Кавказ, в Ставрополь. Или на Волгу, в город Камышин.
— Алексей Максимович. Я уже послал в те края своих полномочных представителей. А вот перебазировать туда созданные два батальона не могу.
— Тогда, Михаил Васильевич, вы осложняете мне на сегодняшний день атаманство. Скажу об этом честно.
— Вы ошибаетесь, господин атаман. Наоборот, не осложняю.
— Почему?
— Когда у вас на границах Донской области пойдут первые бои с красными отрядами, белые добровольцы в тот же час придут на выручку к верным вам и долгу казакам..
— За такое слово, Михаил Васильевич, премного благодарен. Мне известно, что большевики в Ростове готовят восстание. А казачьих сил у меня в городе раз-два и обчёлся.
— В таком случае помогите моим добровольцам ещё раз винтовками, патронами и обмундированием. Особенно шинелями и сапогами. О провианте уже и просить стыдно.
— Хорошо. Такой приказ будет отдан войсковому интендантству. Только с патронами у меня самого плохо. Но поделюсь...
В Новочеркасск продолжали каждодневно стекаться добровольцы. Прибывали и недавние быховские арестанты, соратники Корнилова. Один из них, генерал-лейтенант А. С. Лукомский, так описал в воспоминаниях своё появление в столице Донского казачьего войска:
«В Новочеркасск поезд пришёл поздно вечером 23 ноября (6 декабря) 1917 г.
На вокзале был дежурный офицер, который указывал приезжавшим офицерам и юнкерам, где им можно остановиться.
Я поехал переночевать в общежитие, а утром 24 ноября (7 декабря) перебрался в гостиницу.
Первое лицо, которое я увидел в гостинице, был председатель Государственной думы М. В. Родзянко, которого под видом тяжелобольного и в загримированном виде доставили из Москвы в Новочеркасск.
Затем я встретился с генералами Деникиным, Романовским и Марковым, добравшимися накануне благополучно до Новочеркасска.
От них я узнал, что в Новочеркасске - генерал Алексеев, который в полном согласии с атаманом Донского казачьего войска приступил к формированию добровольческой армии для борьбы с большевиками.
Генерал Алексеев приехал в Новочеркасск в первых числах ноября.
Я пошёл к нему.