Алексеев. Последний стратег
Шрифт:
Генерал-фельдмаршал Гинденбург не мог расстаться с мыслью провести на северном участке Восточного фронта операцию на окружение. Вместе с начальником штаба Людендорфом он сутками «колдовал» над фронтовой картой, выискивая то место, где можно было с известной долей уверенности в успехе прорвать позицию противника. Прорвать, вклиниться и отрезать хотя бы несколько корпусов, а то и армию.
Гинденбург так высказал свою сокровенную мечту начальнику штаба:
— Мой Людендорф. Сейчас уже не то время, когда армиями могли маневрировать
— Но, господин фельдмаршал, русский фронт - не французский. Здесь хороший выбор для атакующего кулака из прусской стали.
— Сталь из русского города Златоуста ни в чём не уступает крупповской. Поэтому все наши надежды на «польский мешок» исчезнут, когда противник любезно подарит нам город Варшаву и Привислье.
— На что тогда приходится нам надеяться?
— Только на то, что где-нибудь генералы русского царя зазеваются. И Тогда мы сможем отсечь у них хоть корпус, хоть одну дивизию. И это будет наш оперативный успех...
В итоге родилась идея проведения Риго-Шавельской наступательной операции. Но и она носила только ограниченный характер, так и не став по исполнении стратегической, значимой для всего Восточного фронта. Размах операции, как показали бои, был далеко не тот.
Проведение операции возлагалось на Неманскую армию генерала Отто фон Белова. Он имел под своим командованием 17 боевых единиц: шесть пехотных и две кавалерийские дивизии, две пехотные и две кавалерийские бригады, два отдельных отряда. Всего до 120 тысяч человек при 600 орудиях.
Немцам на участке Рига-Шавли противостояла русская 5-я армия, которой командовал генерал от кавалерии П.А. Плеве. Силы её были по числу людей примерно равными с неприятельской Неманской армией: 117 тысяч человек (включая 10 тысяч невооружённых). Плеве имел под своим командованием четыре пехотные и шесть кавалерийских дивизий, три пехотные и две кавалерийские дивизии. Но русские уступали, и существенно, противной стороне в артиллерии. 5-я армия имела всего 365 орудий. Своё наступление Неманская армия начала в 8 часов утра с форсирования реки Виндавы. Немцы сразу же начали свой излюбленный манёвр двойного охвата в соответствии с доктриной генерал-фельдмаршала Альфреда фон Шлиффена, известного военного теоретика. Генерал Плеве связался со штабом фронта:
— Докладываю, Михаил Васильевич. Немцы форсировали реку Виндаву на моём правом фланге. Бои идут с ожесточением.
— Противник пытается взять вас в кольцо?
— Вероятно, да. Он усилил давление на Шавли. В случае успеха дивизии армейского центра могут оказаться в мешке.
— Что вы решили предпринять?
— Я намерен отдать приказ об отступлении, чтобы вывести войска из-под двойного удара.
— Павел Адамович, вам известно требование Ставки «ни шагу назад»?
— Известно. Но расплачиваться за упорство судьбой нескольких дивизий я не намерен.
— Хорошо, я постараюсь поддержать вас перед
— Дивизии отводите от рубежа к рубежу. Постоянно контратакуйте немцев. Не позволяйте им обходить себя.
— Ваши приказания, Михаил Васильевич, я постараюсь исполнить.
— Самая главная лично ваша задача - избежать шлиффенского мешка...
С задачей избежать двойного охвата русская 5-я армия справилась успешно. Но немцы в итоге овладели на литовской земле городами Шавли и Поневежем. На этом 12-дневное сражение в Прибалтике завершилось.
Однако, захватив Поневеж, германские войска поставили под удар стык двух русских армий - 5-й и 10-й. И в штабе фронта, и в Ставке опасность поняли сразу. Алексеев добивается у великого князя Николая Николаевича разрешения на передачу в состав 5-й армии резервных дивизий: двух пехотных и одной кавалерийской. Одновременно на защиту Риги перебрасывается 12-я армия генерала от инфантерии А. Е. Чурина.
Последним успехом наступления Неманской армии стал захват города Митавы. Немцы быстро закрепились на новых рубежах, успешно отражая контратаки русских при помощи силы артиллерийского огня.
В городе Холме Верховный главнокомандующий России великий князь Николай Николаевич-младший провёл совещание высшего командного состава. На нём решался один-единственный вопрос: как воевать дальше? Начать подготовку новой широкой наступательной операции, что желали в Париже и Лондоне, или перейти к стратегической обороне.
На холмском совещании высшего русского генералитета выступал и Алексеев, отстаивая интересы своего фронта:
— Я со своим штабом разделяю мысль Ставки о переходе к стратегической обороне.
— Вы, Михаил Васильевич, согласны с идеей спрямить Восточный фронт?
— Для нас это крайне важно. В противном случае мы будем постоянно находиться под угрозой сильных фланговых ударов и возможных окружений.
— Но окружить значительные наши силы ни Гинденбургу, НИ Конраду пока не удавалось.
— Действительно, не удавалось. Но при выходе наших войск из-под угрозы окружения армии несли неоправданнее потери. Гибли тысячи бойцов, утрачивались тылы, артиллерия.
— Вы согласны с предложением Ставки отвести ваши армии на основной оборонительный рубеж по рекам Неман, Бобр, Нарев и Висла вплоть до Ивангородской крепости.
— Согласен, Николай Николаевич. Но при одном условии.
— Каком же?
— Главнокомандующий фронтом должен получить право на выпрямление выпуклости фронта.
— Согласен с вами. Такое право главнокомандующие фронтами от Ставки получат директивно...
— На новом совещании высшего военного руководства России, проходившем в городе Седлеце, делается следующий вывод: Мировая война приобретает затяжной характер.
— Алексеев в Седлеце выступал с докладом в силу своего служебного положения.