Алексей Каренин
Шрифт:
СЕРЕЖА. Нет.
КАРЕНИН. Игрушки разве?
СЕРЕЖА. Не это. Отличное, но секрет! Когда сбудется, скажу. А ты о чем молился?
КАРЕНИН. Я… Да о чем же я молился?.. Так, как все, и молился.
СЕРЕЖА. А я, как все, и про другое. А ты про другое молился?
Увидел незнакомую икону.
СЕРЕЖА. А это которая икона?
КАРЕНИН. Это…
К
ЖЕНЩИНА. Алексей Александрович, прошу!
Каренин оборачивается — это Анна. Каренин делает шаг в сторону. Смотрит в колонну. Анна садится на корточки за Сережей.
АННА. Сережа!
Сережа оборачивается.
АННА. Сережа! Мальчик мой милый!
СЕРЕЖА. Мама!
Бросается ей на шею. Обнимаются, целуются.
СЕРЕЖА. Я знал. Нынче Пасха. Я знал, что ты придешь. Я молился только про это.
Анна мнет его, плачет.
СЕРЕЖА. О чем же ты плачешь, мама? Мама, о чем ты плачешь?
АННА. Я? Не буду плакать… Я плачу от радости. Я так давно не видела тебя. Я не буду, не буду…
СЕРЕЖА. Вот и папа тут… Папа!
Каренин смотрит в колонну.
АННА. Я знаю, Сережа. Я видела его.
СЕРЕЖА. А ты чего же в этом?
Стянул с нее платок. Поглядел, снова обнял.
СЕРЕЖА. Мама, душечка, голубушка!
АННА. Но что же ты думал обо мне? Ты не думал, что я умерла?
СЕРЕЖА. Никогда не верил.
АННА. Не верил, друг мой?
СЕРЕЖА. Я знал, я знал! А где ты была?
АННА. Я была… Милый, милый Кутик! Ты не забудешь меня?!
СЕРЕЖА. Не забуду…
АННА. Ты…
Прижалась к нему.
СЕРЕЖА. Почему же ты папу не обнимешь?
АННА. Папу я обниму, обниму…
СЕРЕЖА. Вот же он и стоит.
АННА. Да, да.
СЕРЕЖА. Папа! Мама же пришла!
АННА. Потом, потом, Сережа. Сережа, друг мой, люби его, он лучше и добрее меня, и я пред ним виновата. Когда ты вырастешь, ты рассудишь.
Каренин не удержался и глянул на нее.
СЕРЕЖА. Лучше тебя нет!..
АННА. Душечка, маленький мой! Люби его…
Каренин
КАРЕНИН (не глядя Анне в глаза). Лидия Ивановна сейчас будут.
Анна кивнула, вынула два крашеных пасхальных яйца. Одно дала Сереже.
АННА. Возьми это, Кутик. Это мама…
Сережа взял яйцо. Анна встала, протянула второе яйцо Каренину.
АННА. Это вам… Возьмите.
Каренин, не глядя на нее, принял яйцо.
АННА. Прости меня за все. Обещаю, ты меня более не увидишь.
Накинула платок и зашла за колонну. Каренин сделал шаг за ней, но остановился. Сережа заревел. Каренин прижал его к себе. Подошла Лидия Ивановна.
ЛИДИЯ ИВАНОВНА. Вот вы где! А я ищу, ищу… Чего это случилось?
Каренин отворачивается от нее, так как у него мокрые глаза.
ЛИДИЯ ИВАНОВНА. Алексей Александрович, что у вас произошло?
КАРЕНИН. Он… ногу ему отдавили при давке.
ЛИДИЯ ИВАНОВНА. И что же за беда, молодой человек? Ну отдавили, ну и пройдет. А вы чего же замолкший, Алексей Александрович.
КАРЕНИН. Служба…
ЛИДИЯ ИВАНОВНА. Да, служба умиротворяет, это воистину. Пойдемте же разговляться, поговели, и Христос с ним.
КАРЕНИН. Мы сейчас будем, Лидия Ивановна…
ЛИДИЯ ИВАНОВНА. Жду вас в карете.
Пошла с куличом на улицу, не удержалась, отломила кусочек, сунула в рот.
Глава 22
Дом Каренина. Кабинет. Каренин и Лидия Ивановна пьют кофей.
ЛИДИЯ ИВАНОВНА. Хорош был ужин. Вполне хорош, мой друг. Во всей вере для меня самое тяжелое бывает — это посты. И уж сколько грешных мыслей за пост ни прогонишь. Господи, прости. А Сергей Алексеич что-то нынче и невесел, и хмурится все.
КАРЕНИН. То ногу ж ему отдавили…
ЛИДИЯ ИВАНОВНА. Да он ногу-то и не помнит уже. А хмурится и хмурится все. Но сердце… Я вижу в нем сердце отца, и с таким сердцем ребенок не может быть дурен. Вы что-то тоже сегодня невеселы, Алексей Александрович. Такой праздник, а вы в задумчивости. А у меня новость для вас хорошая в запасе.