Алёша Попович

Журба Анастасия

— Не понял, — произнёс Тёмный и уставился на участкового.

— Сам пока не в курсе. Анфиса, рассказывай.

В кабинет набилась толпа. Помимо князя, сыскарей, Анфисы, её отца, пришло несколько дружинников, участвовавших в задержании и ждущих распоряжений. Все потенциальные помощники убийцы ждали в разных камерах гарнизонной тюрьмы. На столе стояли три коробки, из которых доносились неясные шумы.

— Пришла я, тихонько заглянула, — начала Анфиса, — как молодой Фёдор учил и поманила его пальцем. Что, спрашиваю, готов? Да, отвечает, жди. Я жду, значит. Тут подходит ко мне незнакомый

мужчина среднего возраста. «Ты ошиблась. Тебе нужен я». «А ты кто таков?». «Тебе нужен я». Я дико разозлилась и стала гнать его прочь. Чуть ли не кулаками. «Тебе нужен я. Я уже помог одному гражданину и тебе помогу». «Откуда я знаю, кто ты таков, да и договорилась я уже». Он пожал плечами и собрался уходить. Ладно, говорю, если что, как звать тебя? Терентий. Вышел младший Фёдор, мы с ним чуть прошли, и его мой отец встретил. Повязали дружинники аккуратно и увели. Возвращаюсь я к Терентию. Так, мол, и так, Фёдор трус и сбежал. Терентий лишь усмехнулся и вскоре вышел. Тоже со зверем. Мы дошли до дружинников и Терентия увели. Опять я возвращаюсь и спрашиваю хозяина. Он меня увидел и потребовал уже не десять, а пятнадцать рублей. Я говорю, ты сначала сделай, а потом рассчитаемся. А то вдруг с деньгами сбежишь. Он как схватил меня за руку, и кричит: Я своё слово держу. Вынес ещё один коробок и вскоре встретился с моим отцом. И вот мы здесь.

— Ох, и молодчина ты Анфиса! Хоть в дружину тебя бери! Десятником для начала, — обрадовался князь, — Удвою награду. Хорошо сработано.

— Неча ей в дружине крутиться, — проворчал Фёдор Петрович, — девке замуж надо.

— Вот в дружине и подберёт, — пожала плечами Алёнушка, — там видных парней много.

— Ну и язва ты, княжна, — усмехнулся сотник и покосился на Алексея.

— Чего вдруг, — Алёнушка подмигнула Анфисе, — устроим соревнования между дружинниками, кто быстрее, кто сильнее, кто смышлёнее. Кто из победителей Анфиске глянется, того и выберет.

— Ежели так соревноваться, — хмыкнул Василий, — то тогда уж мне надо выбирать. Должности десятников пустуют, нужна парочка человек.

— Вот, Фёдор Петрович, — обрадовалась княжна, — я твоему зятю уже с карьерой помогаю, а ты недоволен.

— А что, — рассеянно поинтересовалась Анфиса, — Алексей не будет участвовать?

— Нет, — быстро, сурово и твёрдо ответила Алёнушка, — Алексей уже служит. Нельзя его от дел важных отвлекать.

— Кстати, о делах, — вздохнул Тёмный, — ошибся ты немного, Алёшка, но всё на пользу пошло. По всему выходит, виноват Терентий.

Ошибся, то ошибся, подумал участковый, но, если бы не знал, что в террариуме работает Фёдор, то ловить было бы сложнее.

— Что с двумя другими дураками делать будем? — спросил сотник.

— Думается мне, что молодому Фёдору надо просто всыпать с десяток плетей, да продержать в тюрьме с месячишко, для острастки. Судьбу старого Фёдора и Терентия пусть великий князь решает.

— К вам вчерашняя девушка, — вошла рыжая служанка.

— Зови.

Почти сразу появилась Фаина и с надеждой посмотрела на князя.

— Присаживайся. Сейчас приведут человека, а ты внимательно взгляни на него, не видела ли где раньше.

Через минут двадцать ввели Терентия.

—

Видела, — тут же вскрикнула брюнетка, — он крутился в нашем дворе перед смертью отца, слугам сказал, что ждёт дядю.

— Ну что, Терентий, — сурово произнёс Тёмный, — впереди у тебя лишь виселица.

— Не губи, князь, — мужчина упал на колени, — жадность обуяла, не я убивал, а дядя её.

— Без тебя бы не обошлось. А вердикты не я выношу, а Михаил Иванович, как он решит, так и будет. Уводите.

— Надо нам дядю навестить, — произнёс Алексей, — чем раньше, тем лучше. Пока он не узнал, что Терентия повязали. Возьму дружинников?

— Конечно, — ответил Василий, — как бы гоняться не пришлось за этим дядей.

Фаина торопилась, словно боялась потерять вдруг появившуюся удачу. Сыскари и дружинники еле-еле поспевали за ней. Из-за спешки половину Ростова так быстро отмахали, словно через дорогу перешли.

— Он здесь с семьёй живёт, — брюнетка указала на дом, — а мы — вон там, через два дома.

— Как же Терентий дядю у вас дома ждал, если он не рядом? — спросил участковый.

— В нашем дворе пошивочная мастерская. Дядя в ней находился.

— Вперёд, — скомандовал Алексей и дружинники, ничуть не смущаясь, вломились в дом, словно ОМОН в погоне за наркокоролём.

Когда вошли сыскари, вся семья Фаининых родственников, дядя с тётей и два парня, очевидно, сыновья, лежали на полу.

— Герасим Кимов? — участковый склонился над дядей, — Ты задержан по подозрению в убийстве брата.

— Чего? — изумлённый Герасим уставился на Алексея.

— Ничего, Терентий подтвердил, что скорпиона тебе отнёс и помог братца завалить. Берите его ребята. Гражданочка, — обратился участковый к тёте, — вам… тебе завтра с утра надобно прийти к князю Василию Тёмному и дать показания. Я тебя спрашивать буду, а ты отвечать. Заодно, просвещу насчёт твоего мужа.

— Хорошо, — кивнула женщина и быстро добавила, — но мастерская нам остаётся?

— Нет, с чего бы это, — усмехнулся младший лейтенант, — убийца не может наследовать имущество убитого. И, кстати, хорошо, что напомнила.

— Что напомнила? — напряглась Фаина.

— Идём в мастерскую.

Сыскари, Фаина, дружинники, скрутившие Герасима и его жена вошли в мастерскую.

— Где рабочая одежда Герасима? — спросил Алексей.

Раз в Союзе важные документы оказались в рабочей одежде убийцы, в пиджаке, то почему бы им не оказаться точно в таком же месте и в другом мире.

Однако, даже распоров халат Герасима вдоль и поперёк, участковый ничего не нашёл.

— Ладно, ещё не вечер, — и принялся за халат покойного.

Вскоре из него выпала парочка листочков.

— Ух, ты. А что у нас здесь? Надо же, да это долговая расписка. Твоя, Герасим. Ты, оказывается, задолжал брату крупную сумму денег. Значит, мастерская тебе вовсе не принадлежит, даже частично. Я прав? Чего ж ты молчишь? Тёмный этого не любит. Всё должно быть ясно. Впрочем, всё одно, твоей шее недолго осталось голову поддерживать.

Участковый передал документы Фаине.

— Мастерская принадлежит твоей семье и только твоей. Гони остальных прочь поганой метлой. Всего хорошего.