Альфа Большого Пса

Галихин Сергей Владимирович

Сев на кровати, он посмотрел на будильник. Без двадцати минут шесть. На Егорова накатило чувство большой досады за недосмотренный интересный сон, содержание которого он забыл через две секунды, после того как проснулся.

Так было всегда. Хорошие сны за сорок восемь лет еще ни разу не удавалось досмотреть до конца, но всякий раз, когда он просыпался, оставалось яркое ощущение, как будто на самом деле пришлось пережить что-то прекрасное.

Егоров поднялся с кровати, не торопясь прошел на кухню, выпил полстакана воды и, вернувшись в комнату, посмотрел на телефон. Телефон молчал. Стас, честно

говоря, надеялся, что тот, кто звонил ему и не решился заговорить, обязательно перезвонит. Телефон молчал. Стас лег в постель, повернулся лицом к стене, закрыл глаза и постарался заснуть в надежде увидеть продолжение прерванного сна.

Второй раз телефон разбудил профессора через двадцать пять минут. Сняв трубку, Стас услышал все те же звуки улицы, только теперь они были более отчетливыми. На этот раз Егоров не сказал ни слова. Он почти минуту терпеливо слушал, пока в трубке не раздались короткие гудки. «Интересно, что это могло бы значить?» — подумал он, положив трубку.

Пытаться заснуть было бессмысленно, второй звонок начисто вышиб сон. Стас встал с кровати, потягиваясь прошелся по комнате и, отодвинув штору, распахнул окно. В комнату ворвалась утренняя прохлада. Бесцельно осмотрев пустой двор, Егоров пошел в ванную. Стоя под душем и позже, когда смотрел по телевизору последние новости и пил горячий кофе с бутербродами, не мог не думать о странных звонках. Самым непонятным было то, что телефон молчал, звонки больше не повторялись.

Лекции прошли как обычно. Рассказать студентам хочется так много, а времени для этого отпущено так мало. Начало учебного года не самое спокойное время в жизни преподавателя. Неожиданно выясняется, что вопросы, которые руководство обещало решить сразу же после Нового года, так и остались не решенными до сентября. Количество лекций, которые в первом семестре должен был прочитать профессор, как-то само собой увеличилось, консультации музеям и архивам никто не отменил, а как все успеть — оставалось на усмотрение Егорова.

Да еще отчеты о прошлогодних раскопках Виктора Ивановича как в воду канули.

В половине двенадцатого Корнеев-старший позвонил в каморку Стаса, поинтересовался, как дела, и тут же по-приятельски попросил разобраться с этим бардаком.

Не успел профессор положить трубку, как позвонил редактор исторического журнала. Статьи, подготовленные к публикации, утонули из-за разрыва трубы с холодной водой. Поэтому было бы неплохо принести в редакцию новые экземпляры, а если их нет, то написать все заново. И непременно успеть это сделать до пятницы.

Швырнув телефонную трубку, Стас подошел к умывальнику и, набрав пригоршни холодной воды, бросил ее в лицо. На самую малость жить стало легче. Выйдя в коридор, Егоров почти нос к носу столкнулся с профессором математики.

Он взял его за воротник и в полном смысле слова потащил в столовую пить кофе. Правда, Павел Семенович не возражал, Варвара Петровна прекрасно варила кофе. Слушая за чашкой кофе рассказ Павла Семеновича о том, как он еще неделю назад ловил щуку у сестры на Каме, Стас немного отвлекся от утренней карусели. Все-таки это хорошая мысль — раз в год бросить все на пару недель и уехать куда-нибудь подальше от дома и работы. Нужно

отвлекаться, хотя бы на время менять ритм жизни, обстановку.

Вернувшись из столовой в свой кабинет, Егоров позвонил в Исторический музей. Трубку долго не брали. Стас начал немного нервничать. Он уже хотел перезвонить позже, когда на другом конце сказали «алле».

— Здравствуйте, Пузырева, будьте любезны.

— Это вы, Станислав Валерьевич?

— Да-да…

— Как хорошо, что вы позвонили, — быстро заговорил Пузырев. — Я буквально через минуту уезжаю. Я с этой выставкой скоро с ума сойду. Представляете, разослали приглашения историкам и филологам с мировыми именами, а у самих парадная лестница разворочена. Ремонт третий месяц делаем. Главный вход был закрыт, ходили через служебный, вот и упустили из виду. Сейчас еду за мрамором. Если к утру не успеем отремонтировать… опозоримся. Ей-богу опозоримся. На весь мир…

— Что с книгами, — очень мягко спросил Стас, поняв, что Пузырев сам не остановится.

— С книгами все в порядке, — все так же торопливо ответил Пузырев. — Сегодня утром привезли, я все проверил, все на месте. Только вот какая незадача, я сейчас уезжаю за мрамором для лестницы, а оттуда в Министерство культуры.

Когда вернусь, не знаю. Замминистра, говорят, еле держится на своем посту и что-то задумал менять…

— Так, может, вы кого-нибудь предупредите, что я подъеду, и мне без вас все покажут? — снова мягко спросил Стас.

— Это ровным счетом невозможно! Вы просто не представляете, что тут у нас творится. Сплошные проверки, а теперь еще и выставка. Люди все издерганы, а сегодня аргентинская сторона поставила условие, что…

— Извините, что прерываю вас, но не хочется зря тратить ваше время. Вы когда вернетесь из министерства?

— В том-то все и дело, что это непредсказуемо, поэтому…

— Хорошо. Когда вы надеетесь вернуться?

— Все зависит от замминистра и от мэра. Они собирались показать проект какого-то монументального комплекса и вывезти всю комиссию на место. Присутствие кого-нибудь от Исторического музея обязательно. Ни что это за проект, ни что за место, ровным счетом никто не знает…

— Но вы все-таки вернетесь в музей? — успел вставить Стас.

— А как же! Непременно вернусь!

— Я буду вам постоянно звонить. Уж не обессудьте, если позвоню поздно.

Мне бы хотелось взглянуть на книги до выставки.

— Да-да, конечно, звоните. Рад буду помочь.

Попрощавшись, Егоров положил трубку, сел и через секунду расхохотался.

Вот уж действительно Вадик. А может, и Пузырь. Это еще посмотреть нужно.

Одно хорошо. Книги в музее. Все книги.

В дверь постучали.

— Войдите, — сказал профессор.

Дверь открылась, и в комнату вошел невысокого роста человек. На вид ему было около сорока. Он был бодр и подтянут. Каштановые волосы лежали на голове в легком беспорядке. Одет он был в летние серые брюки, коричневый пиджак и туфли.

— Мне нужен Егоров Станислав Валерьевич, — сказал вошедший.

— Надеюсь, не насовсем? — как будто с опаской спросил профессор.

— Это вы? — чуть улыбнувшись, спросил незнакомец.

— Да, — теперь уже серьезно ответил профессор, вставая из-за стола. — С кем имею честь?