Альфа Центавра
Шрифт:
— Действительно, рога, кажется выросли всё-таки, как мне это обещали когда-то. Собственно, когда это предсказание было — неизвестно, да и было ли вообще, Эсти не смог бы ответить в этот момент, если его в этот момент и спросили об этом. Василий к своему стыду сначала побежал. И даже сказал:
— Я щас приду. Но потом все-таки остановился и пошел назад.
— Иди, иди.
— Иду, иду.
— Что-то медленно.
— Обдумываю план мести, — ответил Вас.
— За что?
— Я вас принял здесь, как людей, несправедливо пострадавших от бывших коррумпированных
— Нет, как человек честный могу сказать правду, мы бежали из лагеря.
— Несмотря на то, что это вы сделали правильно, но я думаю, уже давно это было, вы одичали, и не знаете, что теперь у нас:
— Всё по-честному.
— В том смысле, что скоро будет?
— А так, что, чё-то не то?
— Да, когда все по-хорошему, чинно и благородно, людей приглашают сразу в гости, чай, кофей, блины, огурцы и помидоры, если дело происходит зимой, и куры глубокой заморозки, если летом. Вы вообще в курсе, что нельзя есть кур, если они не глубокой заморозки?
— Вы имеете в виду, летом?
— Летом, летом.
— Не знаю.
— А следовало бы. Ибо: кур много, людей мало, что получается?
— Ч-что?
— Куры портятся, пока стоят в очередях за людьми. В результате:
— Ни кур, ни людей.
— А люди-то куда делись, умерли от голода, что ли?
— Не умерли, просто я имею в виду людей, которые едят кур, их-то уж больше нет.
— Собственно, я думаю, и так скоро начнутся поставки с Альфы Центавра, там, наверное, будут куры, не портящиеся даже при сорокаградусной жаре. Верите?
— Нет.
— Почему?
— Потому что поставок не будет, ибо… ибо вы их победите.
— В каком смысле? — усомнился Василий Иванович.
— Вот так, как я победил вас: вы не думали — не гадали, а уже все кончилось — победа, более того:
— Наша победа.
— Рано, рано, вы ее объявили.
— Да?
— Да, видите, уже Эсти скоро очухается, практически уже идет сюда.
— Пока еще он дойдет-т!
— А пока он готовится к этому походу, я и сам попробую растерзать такого откормленного гуся, как вы, сэр. Вагриус рыгнул, но вкусная пища осталась на месте, где-то между желудком и горлом, там ей понравилось больше, чем здесь на свежем воздухе. Василий Иванович к своему несчастью забыл, какой у него коронный прием. А думать времени уже совсем не было. Вара сделал шаг, и Вася тут же схватил его за руку, и потянул вперед. Вара неожиданно упал, а Вася сразу сел на него, взял руку, и перекинувшись в сторону, потянул на болевой.
— Мне не больно, — ответил Вагриус.
Действительно, Василий показалось, что рука Вары гнется в обратном направлении. Так может быть?
— Да, но тогда получается, что она сломана, и более того, сломана уже давно. А так как этого не может быть, так как не может быть никогда, ибо тогда надо признать, что этот Хомо никогда не чувствовал боли. Эст остановился рядом, и не спешил на помощь ни тому, ни другому.
Он подумал, а точнее, подумал, что вспомнил:
— Колдун Распи послал их за Бриллиантом Сириус. — А он сейчас был у Вары. Значит, дело сделано, и надо
— Отпусти его, мы уходим, — Эсти постучал Василия по плечу.
— Да? Ну и отлично, идите, мне такие опасные людишки не нужны. Вагриус подумал, что действительно, лучше уйти. Если не считать того, что он хотел стать царем этого города на правом берегу Волги.
Да, но почему-то выбрал обратное. Он второй рукой схватил Василия за горло и начал душить. Потом высвободил из ослабевшего захвата свою гибкую почти как змея руку, и намотал ее на шею противнику. В результате, Василий Иванович оказался в роли пленника из фильма Мэла Гибсона Апокалипсис, где все пленники сцеплены одним бамбуком.
Только в данном случае двоим по краям казалось, что они свободны.
Над чем Василий счел нужным посмеяться:
— Я веду вас не в город, а:
— От города, — как Ванька Сус. Ребята задумались, и чем дальше шли, тем больше верили этим словам.
— Привал, — сказал Эсти. А Вар ответил:
— Зачем нам Распи?
— Тем более, он вообще не в доле, — сказал Эсти. — А третий, как его? Беда, кажется, пусть остается с ним в качестве шпиона.
— Он его съест, — сказал Василий, как будто понимал, о чем идет речь. Тем более, что не в свою пользу. Как будто уговаривал этих беспредельщиков тащить его в неизвестный лес.
— Пойдем назад, — сказал Вар, полежав немного на земле. — Скажешь, что мы твои друзья, которых ты просто давно не видел, — добавил он.
— Не-е, нет! — рявкнул Василий, — не хочу. Точнее, могу, но отдай мне мой Бриллиант. Тем более, я сам его взял только чтобы посмотреть.
— Посмотреть? — переспросил Вар. — Нет, ты украл его у меня.
— Когда? Назови место, время, и так далее.
— Дайте его мне, чтобы не досталось никому, и всё было по-честному, — сказал Эст.
— Я за, — опять чё-то не то ляпнул Василий. И успокоил себя тем, что таким образом сможет капитально запутать этих окуней. — А может и щук, — добавил он вслух.
— Я люблю уху, — сказал Вар, и проглотил слюну.
— Из щук? — спросил Эст.
— Да.
— Неужели ты до сих пор не наелся?
— Да, думаю, да, и знаешь почему?
— Уже три раза сходил в туалет?
— Дело не только в этом, мой милый, но мне кажется, я не один.
— Верю, — вздохнул Эст, — один столько не съест.
— Ты думаешь, кто это?
Глава 24
— Думаю, это Щепка, — сказал Василий, — это ее Брилик. И теперь она сосет из тебя кровь.
— Не верь, не верь, — сказал Эст, — впрочем, если боишься, я сам могу его съесть.
— Съесть? — удивился Василий и опять приподнялся на локте.
— Ну, у нас речь идет о еде, поэтому я так и сказал, — и Эсти добавил: — Мы с собой ничего не взяли? Ясно, нет, поэтому надо возвращаться, он-то нажрался, а я ни гу-гу. Они поднялись и опять пошли в обратную сторону. Но. Но согласись с предложением Василия, что они будут:
— Добровольно сдавшими в плен диверсантами. А я вас поймал, напоил, накормил, теперь веду в изолятор.