Альфа и Омега

Сейд Анна

— Хана… — выдохнул он, стискивая мои плечи почти до боли и словно изо всех сил борясь с самим собой. Звук моего имени, прозвучавшего столь беспомощно и в то же время столь жарко в его устах, болезненным острым спазмом отозвался у меня внизу, и я почти неосознанно укусила его сильнее, тут же разжав челюсти и принявшись зализывать едва различимые следы от собственных зубов.

В голове шумело. Я никогда не ощущала ничего подобного — и дело было уже не только в физическом удовольствии. Это было что-то за гранью его, что-то, что все это время пряталось в тени, ожидая, пока я буду полностью готова принять это в себе. Я чувствовала, как по всему телу прокатываются волны жара,

покалывающие кожу словно бы электрическими разрядами. И откуда-то я знала, что если поддамся захлестывающему меня влечению, если пройду до конца, то там меня ждет что-то совершенно невероятное. Это не было похоже на поиск сердца лабиринта, в котором обитало чудовище. Ведь чудовищем была я сама.

Я выгнулась в спине, откидывая волосы назад и ощущая, как немилосердно зудят во рту удлинившиеся клыки. Они жаждали плоти, они жаждали крови. Жаждали оставить метку на чужом теле. Присвоить его себе, дать понять любому, кто еще посмеет даже посмотреть в его сторону, что территория занята, что любой нарушитель границ будет немедленно и жестоко наказан…

Что за ересь вообще со мной творилась? Чьи это были мысли? Мои или Йона? Или мы настолько переплелись друг с другом, что уже не разделялись на меня и его? Или, может, все это время в глубине души я всегда была такой? Ненасытной, эгоистичной, жадной и жаждущей контроля даже над тем, что мне на самом деле не принадлежит?

Йон не дал укусить себя снова — коротко раздосадованно рыкнув, альфа перехватил инициативу и подмял меня под себя, нависнув сверху. Уже практически себя не контролируя, я потянулась за поцелуем. Но он уклонился от моих губ, словно не желая тратить время на эти нежности. Прижав мои руки к постели, он сам несколько раз горячо лизнул мою шею, и я нетерпеливо застонала и заерзала под ним, обнимая его ногами и прижимая к себе.

— Йон… Йон, пожалуйста, — почти хнычущим от бессилия и желания голосом прошептала я. — Я больше не могу терпеть. Я слишком тебя хочу.

— Я тоже… хочу тебя, Хана, — признался он, судорожно и прерывисто дыша. — И это убивает меня. Каждый день снова и снова.

Я не понимала, о чем он говорит, да и не хотела понимать, откровенно говоря. Все, что мне было нужно здесь и сейчас, это ощутить его внутри — чем глубже и интенсивнее, тем лучше. И я знала, что он тоже этого хочет, ощущала это не только физически, но и на уровне нашей ментальной связи. Гори все синим пламенем и будь что будет — терпеть не было никаких сил. И пусть завтра я буду презирать себя за слабость и чувствовать вину перед ним и Никки, сегодня глас рассудка был бессилен в своих попытках дозваться до меня.

Я помогла ему раздеть себя и стянула с него футболку, которую он надел после душа, но когда взялась за пуговицу на его джинсах, он, как и в прошлый раз, не дал мне продолжить.

— Что? Что такое? — непонимающе пробормотала я.

— Не надо, — шепотом ответил он. — Пожалуйста, Хана. Не нужно. Позволь мне сделать все по-своему.

— О чем ты… — Я не договорила, ощутив вдруг, как он коснулся меня внизу пальцами. Сперва осторожно, словно приноравливаясь и ища подходящее положение, а потом все более уверенно. У меня путались мысли, они налетали друг на друга, как взбесившиеся локомотивы, и брызгали жгучими искрами во все стороны. Мы же оба хотели этого, так почему он… почему просто не мог дать нам обоим то, что сейчас было, кажется, жизненно нам необходимо?

Но я не могла думать об этом слишком долго. Желание буквально распирало меня изнутри, и я не могла ему противиться. Когда его пальцы скользнули внутрь, я буквально сама насадилась на них так глубоко, как смогла. Исступленно двигая бедрами вверх и вниз в

поисках столь желанной разрядки, я запрещала себе думать о чем-либо еще. Йон смотрел на меня сверху вниз затуманенным, охмелевшим взглядом, дыша через рот и иногда судорожно облизывая губы. Я вцепилась в его плечи, ощущая, как мои удлинившиеся когти царапают и рвут его кожу, но мне было наплевать. Подкатывавшее удовольствие было столь неотвратимым и мощным, что я почти перестала дышать в его предчувствии. Я ощущала язык альфы на своей шее, дразнящим чувствительное местечко, где скрывалась моя собственная ароматическая железа, и в тот момент, когда он, словно копируя меня, прихватил его зубами, меня наконец накрыло самым острым и самым ярким спазмом, который волнами чистого блаженства, встряхивающего меня, словно удар током, разошелся по всему телу.

Я не сразу пришла в себя, на несколько минут словно бы и вовсе отключившись. А потом поняла, что Йон, как и в прошлый раз, удовлетворяет себя сам. Я категорически не могла понять его, я вообще уже ничего не понимала, и это было обидно и даже унизительно, но я все равно не могла себя заставить отпустить его. И ощутив горячие капли его удовольствия на своей коже, я зачем-то накрыла их пальцами, словно пытаясь удержать на своем теле.

Какое-то время мы молчали, не глядя друг на друга и медленно остывая после того, что здесь только что произошло. Потом Йон внезапно заговорил, и, судя по его голосу, ему было очень непросто сказать это.

— Прости меня, Хана. Я не могу… заниматься сексом с омегой. Раньше и не хотел, а теперь… Я хочу твое тело, я… безумно его хочу, но… не могу позволить тебе прикоснуться ко мне. Одна мысль об этом… Я просто не могу.

— Почему? — в мучительном непонимании спросила я.

— Есть причины, но я… не могу тебе всего рассказать, — с усилием произнес он, не глядя на меня. — Я никому еще этого не рассказывал. Даже отцу.

Я судорожно выдохнула, ощутив то, что уже чувствовала однажды, когда воспоминания затопили его с головой — волны непередаваемого детского ужаса, холодного и всеобъемлющего. Там, в тех воспоминаниях, пряталось нечто настолько тревожное и невыносимое, что даже спустя столько лет он все еще был его пленником. И даже, повинуясь сильнейшему из своих инстинктов, он не мог перебороть то, что тогда произошло. Была ли я на самом деле готова узнать, что настолько пугало мужчину, смелее и бесстрашнее которого я никого в своей жизни не встречала?

— Ничего, все нормально, — сглотнув комок в горле, проговорила я и обняла его. Он казался напряженным и жестким, словно высохшее дерево, но не отстранился, и это уже было хорошо. — Если однажды ты будешь готов поделиться этим со мной, то я подожду. Все нормально. Ты… Мне было очень хорошо с тобой, и я надеюсь, что тебе тоже было… приятно.

— Хана, я…

На мгновение мне вдруг показалось, что сейчас он признается мне в любви. Предположение совершенно безумное в своей абсурдности, но я правда так думала пару секунд. И почти сразу устыдилась этих мыслей, словно одним их существованием принуждала его к чему-то, чего он не хотел.

— Спасибо, что не спрашиваешь, — вместо этого невпопад закончил он. — Это… много для меня значит.

Я кивнула. Не смогла ответить ничего вразумительного. Его скрытность изводила и мучила меня, как и мое полнейшее непонимание того, что с ним творилось. Но я что могла поделать? Только ждать и верить, что однажды он либо будет готов поделиться со мной самым сокровенным…

Либо нам двоим это уже не понадобится.

Глава 15. Закрывающее вечер