Альфа-ноль

Каменистый Артем

– Где здесь мои холопы?
– нетерпеливо спросил Макир.

Кашик указал на столпившихся отдельно семейных крестьян:

– Вот ваши лодыри.

– А почему двое лежат?
– уточнил старший горняк.

– Дык говорю же, лодыри. Кайты их маленько покусали, вот и рады поваляться.

– Здоровых мужчин почти нет. Одни бабы да дети сопливые. Ты кого к нам опять привёз, Кашик?
– сурово вопросил Эш.

Обозный суетливо пожал плечами:

– Кого дают, тех и везу. Я-то тут при чём? Ведь моё дело маленькое. Да и есть хорошее. Раз бабам мужиков не хватает, это разве плохо?

– Бабы или беременные, или страшнее, чем Гуго, - скривился Эш.
–

На таких лезть, это не радость, а работа получается.

– Ну не вечно же им беременными быть, - разумно ответил Кашик.
– Как родят, так посимпатичнее станут. Задницы у некоторых, что надо, есть за что ухватиться. Мужиков у них не осталось, там вся деревня вдовами забита, не знают, куда девать. Вот и решили, что вам здесь свободные бабы пригодятся.

Эш невесело усмехнулся и покачал головой:

– Свободные бабы, это конечно хорошо. Но в шахте у Макира от них нет толку. А нам прямо сейчас нужны новые руки, ведь мы начали бить второй штрек. Макир думает, что новая жила будет богаче прежней. Только как это проверить, если мастеров нет? К нам привозят тех, у кого нет навыков горного дела. И не всех получится обучить профессии. Да и время на это уходит. Прорва времени. Проклятое время, вечно его не хватает. Добывать от нас требуют сейчас, а не в будущем. И как мне теперь поступать?

Обозник пожал плечами:

– Это твоя фактория, а не моя. Моё дело - обоз. Я грузы вожу, а не советы тебе раздаю.

– Не хочешь, значит, советовать? Ну да, тут никто не захочет. Потому что нечего советовать. Ладно, я напишу письмо, и ты лично его доставишь. Раз грузы возишь, письмо тоже довезёшь. А что по остальным людям?

Кашик указал на отдельно стоящее многочисленное семейство:

– Эти не в долгах, этим приговор десять лет. Но здесь за пять можно освободиться, такой уговор был, вот и согласились. Вон тот старик - опытный горняк. А вот это его сын, тоже горняк. Жаль, не такой опытный, как папаша, но что-то умеет.

– Где получили навыки?
– спросил Эш.

– Старший много где помахал киркой, а сын его на каменоломнях под Сатнарсаном в межсезонье подрабатывал.

– Всего лишь каменоломни...
– скривился глава фактории.
– Да и опытный старик не очень-то меня радует. Это конечно лучше, чем тупые навозники, но толку-то от его больных костей... Кто ещё?

Вперёд шагнул крепкий мужчина чуть старше тридцати лет и, не обращая внимания на попытки Кашика его перебить, представился:

– Вольная семья Дар. Я Дар Свенций, охотник. Высокие навыки капканов на мелкую дичь и ловушек на крупную. Есть особый навык складывания зверя. Высокий навык незаметности в лесу. Прокачиваю копьё и лук. Хорошо поднятый навык разделки дичи. Высшие силы забрали у меня старшего сына, но подрастает младший. У него тоже есть задатки охотника. Жена травница, но мор, который забрал сына, лишил её зрения. Различает лишь свет и тьму. Дочка тоже травница, вот только навык её так же слаб, как она сама. Но скоро сможет помогать семье. Я хочу провести здесь несколько лет, чтобы заработать на свой охотничий пост. И, конечно же, в первую очередь надо вернуть зрение жене. Она хорошая травница, а здесь для неё много работы.

Эш одобрительно кивнул:

– Без работы ты у нас не останешься. Если покажешь себя хорошо, мы поговорим о ссуде на гильдейского целителя. Вот таких, Кашик, привози сколько угодно. Таким мы всегда рады. Свенций, вот, знакомься с Гуго. Он объяснит тебе порядок раздела добычи и определит в команду. Это всё, Кашик, или ты прячешь в телеге пару элитных мастеров по работе с высшими рудами?

Обозник

оглянулся с таким видом, будто и правда собрался показать специалистов высшего класса. Но, увы, таковых за его спиной не оказалось. И вообще, нераспределённым остался всего лишь один человек.

Кашик указал на меня:

– Вот мальчишка ещё прибился по дороге.

– Беглый?
– без угрозы уточнил Эш.

– Говорит, круглый сирота из свободной семьи. Мор всех забрал. Он на севере много народа выкосил.

Эш покачал головой:

– Он не похож на северянина. Черты лица тонкие, как у многих имперцев. И глаза почти синие. Редкий цвет даже у имперцев, а уж у наших так вообще не бывает.

– Да какая вам здесь разница, кто он и откуда?
– заявил на это Кашик.
– Обычный мальчишка. Руки и ноги на месте, работать сможет.

Макир покачал головой:

– Мне в шахту такой не нужен.

– Ну да, ты имперцев терпеть не можешь, это все знают, - насмешливо произнёс главный обозник.

– Да мне плевать, кто топтал его мамашу и бабок. Кожа да кости, его в моей шахте сквозняком пришибёт. Зачем мне такой смешной работник?

– Всего лишь вторая ступень?
– прищурился Эш.

– Да, - смело ответил я.

Вольный человек должен уметь говорить за себя сам, а не доверять это вороватым обозным.

– В твоём возрасте некоторые до пятой добираются, - ухмыльнулся Эш.
– Небось, ещё и неполный омега?

– Будущий альфа, - тем же тоном заявил я, уверенно глядя в глаза главного человека в фактории.

Тот на это рассмеялся:

– Какой забавный малец. Видно характер. Даже жаль, что бесполезный. Отдать его нашим карасям, так они такого борзого живьём съедят. Это уже не караси, это какие-то волчата подросли.

– Может к Толстому Ору его определить, - нехорошо ухмыльнулся Гуго Обоерукий.

– Нехорошо так с вольными поступать, - задумчиво ответил Эш.
– Да и Толстяк любит мальчиков не каких попало, чтобы такие же, как он. В смысле, чтобы пухлые.

Мысли Эша, похоже, витали где-то далеко от меня. К тому же он нетерпеливо оглядывался, будто кого-то поджидал.

И, похоже, дождался.

По висячему мосту прошли ещё трое. Парочка плечистых мордоворотов в лёгких доспехах из кожи и каменного тростника тащили худощавого немолодого мужичка с оплывшим от побоев лицом и слипшейся от крови бородой. Приблизившись, они заставили его встать на колени, застыв по обе стороны от него.

Эш указал на эту сцену, грозно пояснив:

– Мамук присвоил то, что принадлежит фактории Черноводка. За это Мамук будет наказан. Если притронетесь к тому, что принадлежит фактории, с вами случится то же самое. И если не сможете отрабатывать хлеб, который едите, тоже будете наказаны. Здесь все работают. Лодыри у нас долго не живут. Зарубите это на своих носах. Давайте, покажите Мамуку, что он не прав.

– Милости! Смилуйтесь!
– заорал избитый, завалившись на истоптанную землю, щедро изгвазданную лошадиным навозом.
– Я ведь не смогу работать! Не смогу! Как же я тогда отдам долг?! Милости! Милости прошу!

Пара молодчиков, не обращая внимания на повторяющиеся вопли, навалились на Мамука. Миг, и его правая рука отставлена в сторону. Ещё миг, и будто из воздуха материализовался плоский камень.

А затем Гуго, неспешно приблизившись, вытащил из-за пояса топор, небрежно крутанул в ладони, чуть присел и нанёс жесточайший удар плоской стороной оружия. Ладонь оказалась меж каменной наковальней и увесистым железом. Даже за пятнадцать шагов я прекрасно расслышал омерзительный треск раздробляемых костей.