Альфред Великий, глашатай правды, создатель Англии. 848-899 гг.
Шрифт:
Король участвовал в работе над Хроникой таким же образом, как он трудился над составлением «Правды», то есть отбирал материал и компоновал его. При создании Хроники, как и при создании «Правды», он опирался на чужеземные источники и местную традицию, порой добавляя что-либо от себя, и, так же как при работе над судебником, ему помогали его ближайшие соратники и советники из числа ученых клириков. Высказывалось даже предположение (впрочем, бездоказательное), что оригинал Альфредовской хроники написал архиепископ Плегмунд.
Вопрос об источниках, использовавшихся при составлении первоначальной Хроники, решается проще. По всей видимости, в распоряжении Альфреда имелись латинские и английские анналы древних родоплеменных королевств, хранившиеся в Кентербери и Винчестере, перечни королей и архиепископов и королевские генеалогии, подобные той, что открывает Паркеровскую рукопись. С 597 года принявшие христианство англосаксы, подражая римской традиции, стали записывать свои законы и обычаи, а также легенды и предания. Помимо этих письменных памятников существовали устные сказания, «саксонские песни», которые любил и заучивал наизусть Альфред; и, разумеется, король при желании мог получить в свои руки
Рассказ о событиях времен правления Альфреда (до 892 года) и правлении трех его братьев, был, по-видимому, записан на древнеанглийском языке под диктовку короля или с его слов, и Альфред присоединил его к уже существовавшей Хронике, заканчивавшейся смертью Этельвульфа. Погодная статья 855 года, в которой, после сообщения о смерти короля Этельвульфа, приводится его подробная генеалогия, воспринимается как некая граница [68] . В этом месте, пишет профессор Эрл, отчетливо виден конец более древней хроники, как очертания бывшего берега проступают посреди материка, за много миль от моря». Более ранние анналы были заимствованы из краткой хроники, завершающей сочинение Беды, или составлены на основе латинских исторических источников и старинных английских преданий и песен, и таким образом Хронику продлили в прошлое до рождения Христа. В качестве последнего штриха в начало Хроники был помещен своего рода пролог: он представляет собой перечень правителей, содержащий также генеалогию уэссекцкой королевской династии; перечень заканчивается вступлением Альфреда на престол. Последняя запись этой первоначальной Хроники под 891 годом сообщает о смерти ученого «скотта» по имени Свифнех, то есть ирландца Суибне. После этого писец поставил номер следующего, 892 года, но ничего не написал. Затем рукопись, видимо, была скопирована писцом, допустившим ошибки в хронологии, и копии с этого нового манускрипта разослали в монастыри, где они пополнялись и редактировались независимо друг от друга. Одна из копий осталась в Винчестере и дошла до нас в составе Паркеровской рукописи. Второй писец сделал записи до 894 года; третий дописал рассказ о событиях 894-го и написал погодную статью 895 года, а четвертый продолжал вести Хронику много лет после смерти Альфреда, до 912 года.
68
В настоящее время большинство историков не разделяют этого взгляда. — Примеч. пер.
Таким образом, мы не можем отныне рассматривать Хронику как цельное и последовательное историческое повествование, но осознание того, что она представляет собой свод разнородных памятников, только повышает ценность каждой из ее отдельных частей. Современные научные изыскания часто не оставляют камня на камне от прежних суждений, но среди этих руин порой обнаруживаются неожиданные истины и потаенная красота.
Едва ли кто-то из нынешних исследователей будет излагать историю германских поселенцев в Британии непосредственно по ранним записям Хроники; но зато она обрела особую значимость в качестве вспомогательного источника, чьи свидетельства служат указанием для филологов и археологов. Кроме того, не стоит слишком далеко заходить в своем недоверии. По крайней мере, с момента вступления Этельвульфа на трон, свидетельства Хроники можно считать историческими, а не мифологическими; рассматривая правление Альфреда, мы вправе опираться на Паркеровскую рукопись как на авторитетный уэссекцкий источник, практически современный событиям.
Однако во многих отношениях Альфредовская хроника способна разочаровать историка. Она начинается с коротких разрозненных записей, заимствованных из библейской и римской истории: рождение Христа, появление волхвов, избиение младенцев, вступление на трон новых императоров, разорение Рима готами, уход римских легионов из Британии. Далее следует путаный и противоречивый рассказ о вторжениях ютов и саксов и о заселении захваченных земель. В основе его, очевидно, лежат полузабытые легенды и предания, он фантастичен и бесплотен, как сновидение, но подобно сновидению интересен тем, что за ним таится некое неосознанное содержание. Погодные статьи периода «гептархии» представляют собой краткие сообщения о войнах и битвах, церковных делах, природных явлениях — солнечных и лунных затмениях и появлениях комет, — а также вспышках чумы. В них даны даты смерти Пап и церковных иерархов и записаны со всей тщательностью древние генеалогии различных королевских династий, но в целом свидетельства эти — скупы и бессвязны.
Лишь в IX веке, начиная с побед Эгберта, описания становятся более развернутыми и содержательными, а все повествование оставляет ощущение большего правдоподобия. С первого упоминания об Альфреде в погодной статье 853 года, где говорится о его «помазании в короли в Риме», основное содержание Хроники составляет живой (хотя и сжатый) рассказ о войнах с данами и викингских нашествиях по обе стороны Ла-Манша. О рождении Альфреда не упоминается, но в Паркеровской рукописи записи о его помазании, совершенном Папой Львом IV, о его участии в сражении с данами в 868-м, победе на Эшдауне, вступлении на трон, событиях решающего 878 года и смерти короля помечены на полях крестом.
Мы не находим в этих анналах никаких прямых упоминаний о мирных трудах Альфреда, его административной и просветительской деятельности или литературном творчестве. Собственно Альфредовская хроника, начинающаяся с записи 860 года (следующей непосредственно за сообщением о смерти Этельвульфа под 855 годом), отмечая смерти королей и других известных людей, рассказывает почти исключительно о делах войны. Первая часть ее заканчивается погодной статьей 891 года. Второй писец взялся за работу, когда мирная передышка уже близилась к концу: историю правления Альфреда завершает серия блистательных «военных записей», охватывающих период с 893 (892) по 897 (896)
69
Сейчас практически все исследователи отвергают гипотезу, что автором Хроники является сам король Альфред. Тем более это относится к записям 893–897 годов. — Примеч. пер.
Хроника представляет собой запись событий, и потому значимость ее — двоякая. Она сообщает о деяниях Альфреда, но этот рассказ, облеченный в литературную форму, приоткрывает нам и его понимание происходящего; по другим работам, стоящим ближе к «чистой литературе», мы можем судить о помыслах, определявших поступки короля.
Первым из литературных трудов альфредовского времени был, по-видимому, древнеанглийский перевод «Диалогов» Григория Великого. У нас нет поводов отвергать свидетельство Ассера, согласно которому этот перевод сделал вустерский епископ Верферт по повелению короля. Вероятно, у епископа были помощники, как указывается в кратком предисловии, возможно, написанном самим Альфредом.
«Я попросил своих верных друзей, — пишет король, — чтобы они переписали для меня из Божественных книг, Житий и Чудес святых эти наставления, чтобы я мог, храня память и любовь, укрепить свою душу и среди тревог этого мира иногда думать о небесах».
Сохранились три рукописи перевода, две из них практически совпадают, а третья представляет собой редакцию, сделанную неизвестным автором.
«Диалоги» пользовались большой известностью в Средние века. В этом сочинении, выдержанном в форме диалога между Григорием Великим и его учеником Петром Диаконом, Папа пересказывает Жития и повествует о чудесах итальянских святых; одновременно он обсуждает вопрос загробной жизни, и эти воззрения во многом легли в основу средневекового учения о чистилище. Епископ Верферт, как отмечает Ассер, переводил «Диалоги» достаточно вольно, не «по словам», а «по смыслу (sensum ex sensu)»; то же выражение в древнеанглийском варианте (andgit of andgite) употребляет Альфред в предисловии к переводу «Обязанностей пастыря».
«Диалоги», с их постоянными отсылками к разумному человеческому себялюбию, указаниями на те выгоды, которые можно извлечь из усердного почитания святых, и изложением сложной системы наград и наказаний, ожидающих человека в загробной жизни, воплощают «реалистический» аспект средневекового христианского вероучения. Его более возвышенные составляющие открываются в «Обязанностях пастыря». У нас достаточно поводов считать, что это сочинение Григория Великого было переведено следующим после «Диалогов». В «Обязанностях пастыря» соблюдается тот же принцип перевода «по смыслу», что и в первой книге. Королю помогали те же люди, что перечислены в «Жизнеописании Альфреда»: Верферт, Плегмунд, Гримбальт и Иоанн; Альфред добавляет к ним и самого Ассера. Альфред взялся за перевод «Обязанностей пастыря» примерно в той же ситуации, в какой велась работа над «Диалогами», «среди многих треволнений, обрушившихся на наше королевство»; обстоятельства, описанные Альфредом в предисловии, вполне соответствуют тому, что Ассер рассказывает о начале литературных трудов короля, и новый перевод кажется логичным продолжением предшествовавшего ему тщательного изучения «Диалогов». Кроме того, предисловие Альфреда к «Обязанностям пастыря», практически наверняка написанное самим королем (не многие из альфредовских литературных трудов удостоились такого однозначного суждения), представляет собой, как отмечает профессор Вюлкер, предисловие ко всему корпусу его литературных трудов и предваряет целую группу переводов «книг, которые каждому человеку требуется знать». В предисловии король формулирует основные принципы своей просветительской политики со всей ясностью и убедительностью. Он пишет о том, сколь разрушительные последствия имели для уэссекцкого королевства войны с данами: земли «разорены и сожжены», церковные драгоценности и книги разграблены, клирики неграмотны. Ученость в Уэссексе пришла в такой упадок, что Альфред, став королем, не сумел вспомнить ни одного священника, жившего к югу от Темзы, который знал бы латынь. «По эту сторону Хамбера» не многие могли понять службу хотя бы на английском, и «по ту сторону», насколько представлял себе король, дела обстояли лишь чуточку лучше. После горестных сожалений о старом добром времени, когда Англия была передовой и просвещенной страной, Альфред излагает в общих чертах свою программу действий; претворив ее в жизнь, он рассчитывал («если будут у нас покой и мир», без которых нельзя выполнить этой задачи) вернуть счастливое прошлое. Он понимал, что надежда будущего заключена в детях, и хотел, чтобы «все свободнорожденные молодые люди из народа англов [Angelcynne], у кого есть к тому средства», учились «до тех пор, пока они не годятся для других занятий, по крайней мере, пока не смогут легко читать написанное по-английски». Те, кому предстояло занять высокие посты, должны были получить лучшее образование: им следовало изучить латынь. Чтобы обучать людей грамоте требовалось создать набор английских «учебников», и, выбирая для перевода латинские сочинения, король, естественно, отметил в числе первых «книгу, которая на латыни называется Pastoralis, а по-английски hierde-boc (книга пастыря)». По этой «маленькой золотой книге» учились несколько поколений европейских пастырей и наставников.