Алгоритм Чагина
Шрифт:
Вышинский протер вилку и положил использованную салфетку на стол.
– Я же дал тебе отладчик, – сказал он и равнодушно проткнул вилкой котлету.
Я свел брови к переносице и попытался поймать его взгляд, но директор на меня не смотрел. Он сосредоточенно ловил вилкой макароны и отправлял их в рот.
Я глубоко вздохнул. Салфетка полетела на пол. Я поднял ее и положил обратно на стол.
– В программе должна быть описана модель нейронной сети. Код для работы с моделью. Может быть, код обучения. Но там ничего нет.
Вышинский
Сначала я решил, что Чагин ошибся. И вместо исходного кода программы он отправил Вышинскому какой-то другой файл. Но путаницы быть не могло: Антон заливал новые версии программного обеспечения каждый месяц в течение года. Он не мог так долго не замечать, какие выкладывает обновления.
Тогда я подумал, что файл Чагина неполный. Что в нем не хватает части кода. И решил проверить эту версию. Но это оказалось сложнее, чем можно было себе представить. Я более-менее разобрался с основами языка Leader, однако, выясняя, что делает та или иная строка кода, забывал, зачем нужна предыдущая. Я пробовал вырывать из текста программы и запускать повторяющиеся куски кода, но и здесь столкнулся с тем, что разрозненные части не складывались в единое целое.
– По-моему, это не код, – продолжил я. – Это просто набор фраз.
Директор поднял на меня глаза. Потом взял использованную, побывавшую на полу салфетку и вытер свой рот.
– Он же не успел дописать программу. Может, в этом все дело?
– Слушай, ты можешь…
Но он меня перебил.
– И потом, на исследование программного обеспечения нужно много времени.
«Гораздо больше, чем я хочу провести в твоей компании», – подумал я.
– Еще ты говорил, язык непонятный, – не сдавался Вышинский.
На языке Leader я написал программу Hello, world!, калькулятор и код для нахождения максимального элемента каждого столбца матрицы.
– Это не искусственный интеллект, не искусственные нейросети. Не просто программа, решающая какую-то отдельно взятую задачу. Это бессмысленный набор строк, – в пылу спора я сказал то, чего не хотел. Меня просто понесло. Со мной так часто бывало: я заранее решал, что и кому не буду говорить, а потом забывался и говорил.
С каждым словом я будто набирал силу, а Вышинский, наоборот, ее терял. И в конце моей речи выглядел директор пришибленным.
Он шумно втянул ноздрями воздух и выдохнул. Салфетка снова полетела на пол. Я поднял ее, скомкал и положил в карман.
Директор прокашлялся.
– И что? По-твоему Чагин меня обманул? – спросил он.
Я удивленно поднял брови. Если Вышинский настолько близко знал Чагина, что стал его партнером по бизнесу, как он мог предполагать, что тот был мошенником?!
– Может, у него просто не получилось, а признаться не смог?
Я никогда бы не поверил, что Чагин организовал аферу. Но успокаивая Вышинского, сам чувствовал себя обманутым. Антон мог создать гениальное изобретение, но вместо настоящего
– Как я и думал, – директор со звоном отодвинул от себя тарелку с недоеденной котлетой. – Сначала все заводные, сердца горят… а заканчивается все очередным лохотроном.
– Слушай, Чагин не из тех людей, что…
И тут он что-то услышал. Уловил в моей интонации. Непонимание? Растерянность?
В конце концов, мое мнение могло быть ошибочным. Я и сам в нем сомневался. Боялся упустить важное. Стоило мне отойти от компьютера с открытым на нем кодом, я снова к нему возвращался. Сам себе не верил, и все время спешил удостовериться, не упустил ли я что-нибудь из виду.
Может, я плохо проверил? Может, просмотрел какие-то строки в коде? Не обнаружил между ними взаимосвязь?
Директор отложил вилку и посмотрел на меня в упор. Его широкие ноздри часто раздувались.
– Тогда еще раз посмотри, – Вышинский с жаром наклонился ко мне, и я почувствовал в его дыхании котлетный запах. – Ты же и не сидел почти. Сколько прошло, несколько недель? Что можно понять за это время?
Последние дни я только и делал, что проверял и перепроверял. И так от этого устал, что хотел одного – чтобы этот код проверяли другие.
Может, его нельзя расшифровать? Может, каких-то строк не хватает? Или, наоборот, они лишние? А, может, расположены в неверном порядке?
От этого бесконечного количества «может» я забывал другие слова. Забывал, что обычно уверен в своей работе.
– Есть целые компании для оценки кода. У них намного больше опыта, чем у меня. Я уверен, что они расшифруют код.
Я вообще не должен был браться за эту работу. Только не я. Не я должен был ставить точку в проекте, выносить приговор работе Чагина.
Со стороны это выглядело как реванш. Месть за нанесенную когда-то обиду. Мне приходило в голову, что подсознательно я хотел, чтобы Чагин облажался. А, значит, мог проигнорировать ценность его работы.
– Понятно, – сказал Вышинский. – Ладно, иди. Я что-нибудь придумаю.
Я неуверенно встал. Оглядываясь на директора, пошел к выходу. Я знал, что нужно делать: оставить код Чагина и запускать собственный стартап. Но меня не оставляло ощущение, что я что-то упускаю. Словно не справился с загадкой. Удовлетворился ответом, лежащим на поверхности.
Словно у программы Чагина было второе дно.
ЧАСТЬ 1. КЛЮЧ К КОДУ
1.0. Предпосылки для расследования
1.0.0. Горячо-холодно
На меня смотрели косо, стороной обходили скамейку – и мамочки, толкающие перед собой коляски, и пенсионеры с палками для скандинавской ходьбы, и даже семенящие рядом с мамочками и пенсионерами любопытные собачки.