Алхимические хроники (части 1-3)

Туулли Лана Борисовна

— Джоя, а ты уверена, что мэтр Карвинтий нёс именно Далию? что-то подозрительно тихо. Не в привычках мэтрессы разрешать себя кулём транспортировать и не комментировать процесс переноски! Мы же далеко были, может, ты не все хорошо рассмотрела?

Джоя пожала плечами.

— Мне показалось, что я узнала мантию мэтрессы Далии. Ту самую, где чернильное пятно плохо отстиралось. Значит, Карвинтий нес ее. Ну, так мне подсказывает интуиция…

Напа нахмурилась. Таинственный процесс, называемый людьми и эльфами «интуицией», представлял загадку для гномов. Нет, вы только представьте себе — догадываться, предполагать, антиципировать… О боги! нет, чтобы высчитать статистическую закономерность на основе анализа предшествующих фактов! Самым же парадоксальным было то, что интуитивно мыслящие

человеки иногда оказывались правы; следовательно, надо принять факт существования интуиции за одну из постоянно действующих переменных Вселенной и опираться на него, составляя формулу для вычисления собственной кривой эффективности… «Кривой», в данном случае, следует считать постоянно убегающую вверх линию на графике коэффициента полезности, а вовсе не целенаправленный, энергичный, прямой, как удар молота, характер деятельности представителей гномьих кланов.

— Надо действовать, — решительно сказала Напа. — Отвлекаем, пробираемся и захватываем.

— Кар! Кгарр! — оглушительно прокомментировала ворона с ближайшего дерева.

Пять минут спустя в окрестностях метеорологической лаборатории послышались крики:

— Помогите, помогите! — причитала Джоя. Впрочем, ей бы не помешало взять пару уроков истерического мастерства у знаменитой Изольды — причитания были скорее формальными, чем убедительными. Зато громкими. — Помогите, на меня надвигается атмосферный фронт! Помогите, здесь сейчас дождь начнется!

— Карр! Кр-кря-крряя-кукареку-каррр! — поддерживали Джою вороны и прочие птицы.

— Помогите! — позевывая, напрягалась студентка, стараясь, чтобы ее крики, издаваемые с середины мостика, были услышаны в сарайчике-лаборатории мэтра Карвинтия. — Помо… Здрассте, мэтр Цюцевв, — вежливо поздоровалась Джоя с господином, которого обнаружила за своей спиной.

Почетный доктор философии, завернутый, по случаю торжественного заседания Королевского Археологического Общества, в чистую сухую тогу, плюс на голове квадратная шапочка с кисточкой и бронзовкой, не ответил. Он внимательно посмотрел на Джою. Потом закинул голову вверх — бронзовка зажужжала и взлетела, натянув нитку — и внимательно посмотрел на небо. Джоя тоже посмотрела. Увидела, как сгущаются тучи — не только непосредственно над ней, но вообще по всему небосводу. Подождала, пока Цюцевв выпустит из плотно сомкнутого рта хоть один комментарий, не дождалась, и решила действовать по плану, утвержденному гномкой.

— Помогите, у меня тут погода испортилась!

Дверь сарайчика скрипнула, и из образовавшегося проема высунулось напряженное карвинтиево ухо.

— Помогите… — без всякого энтузиазма продолжала Джоя.

Тут мэтр Цюцевв — для него, как и для любого философа, влияние Небесных Сфер надо высчитывать с максимальными коэффициентами, другими словами, изменения атмосферных фронтов на его тонкую, чувствительную и абстрагированную натуру действовали с повышенным давлением, а если выразиться еще проще — в голову ему взбрело, а бронзовка с шапочки подтолкнула — прыгнул в пруд. Джоя испуганно взвизгнула, мгновенно сублимировавшись из состояния отстраненного во взаправду-испуганное:

— Он же утонет! Спасите! Он же зомби распугает! Помогите-ееее!!!

Отзвуки всполошенного девичьего голоса потонули в свисте внезапно поднявшегося ветра.

Не известно, какая из приманок подействовала сильнее — крики Джои, организованный Напой подручными средствами, то есть деревьями, черным плащиком и собственными щечками ветерок, или все же барахтанье и вопли тонущего Цюцевва, но мэтр Карвинтий все-таки выглянул из своего убежища. И бросился к мелкому, но коварному алхимическому прудику. Опять же, Алхимия в нашем лице не располагает достоверными фактами, чтобы утверждать, кого именно метеоролог собирался хватать и исследовать — Напа Леоне не оставила ему даже доли секунды на размышление. Отважная представительница клана Кордсдейл выкатилась на мостик, подтолкнула разинувшую рот Джою и уверенно отволокла ее в сторону. А подбежавшему к краю искусственного водоема Карвинтию гномка немного помогла, чтоб не мешкал — мэтр Цюцевв уже захлебывался. Ладно, учитывая, как глубоко

возмутился клан Кордсдейл, узнав, что, оказывается, его, плюс кланов Моргенштерн и Анкенштрек, выдохи создают туманы в родном Ллойярде, скажем правду — Напа подтолкнула мэтра метеоролога со всей нечеловеческой силы.

Карвинтий и выползший на берег, как доисторическая любопытная рыба, Цюцевв сцепились руками, мантиями и бултыхнулись.

Джоя и Напа за это время уже добежали до сарайчика-лаборатории. Сорвали дверь с петель, вошли — а называя вещи своими именами — вломились, и увидели увешенное схемами и картами, пропахшее мятой пустое помещение.

— Далия? — осторожно позвала Джоя. Напа, задышав тяжело, по-драконьи, бросилась проверять, нет ли в лаборатории тайников. Разбила письменный стол алхимика, прошла насквозь стулья, добралась до двери, телепортировалась на другую сторону привычным гномьим способом, то есть на молекулы разнеся разделяющее рудокопа и искомый объект пространство. — Далия! — испуганно вскрикнула студентка, увидев содержимое коморки — узкий топчан, тощий тюфячок и что-то в мантии. — О, что с ней случилось? Неужели мэтресса умерла?

И столько чувств, надрыва и поэзии было в вопле, что Напа не решилась рявкнуть в ответ. Она просто ответила:

— Джоя, посмотри внимательнее. Это не Далия, наша мэтресса малость побольше будет, — чтобы подтвердить свои слова, гномка подошла ближе к сколоченному из грубых досок топчану [14] и ткнула пальцем в небольшое, размером… скажем, размером с кошку, нечто, завернутое в алхимическую черную мантию. Мантия действительно была испачкана в чернилах, тут интуиция Джою не подвела; но одеяние явно не имело отношения к мэтрессе Далии. Хотя бы потому, что на подкладке располагался ярлычок «Собственность мэтра Карвинтия».

14

Согласно последним исследования мэтрессы Розанны, спать на жестком полезно. Согласно экспериментальным данным мэтра Мориарти (Ллойярд, Восьмой Позвонок) лучше умереть сразу.

В ответ на тычок гномьего пальчика нечто, завернутое в мантию, зарычало нечеловеческим голосом.

— Духи! — восторженно воскликнула Джоя. — Призраки! Правильно мне Николас говорил — водится у вас в Университете настоящий призрак, а я не верила!

— Джоя, какие призраки? — недовольно заворчала Напа. — Оно ж материальное и осязаемое, а призраки наоборот. Точно-точно, проверено на практике. Моя бабуля в Орбурне двадцать лет одно привидение кормила, а оно так сквозь стены и просачивалось, и ни к какой работе его приспособить не удалось… Кажется, я знаю, кого поймал этот противный погодный мэтрус, — гномка уверенно подхватила сверток и принялась разматывать его, пока не показалась перепуганная кошачья полосатая морда. — Роджер! Бедненький!

Принадлежащая Библиотеке жертва похищения, трясясь крупной дрожью, приникла к заботливой гномке в поисках сочувствия и человеческого тепла и сделала попытку вонзить коготки в ее панцирь. Вот-вот, сбежавший выкормыш «Алой розы», Черно-Белый Кот, коллекционируя претензии семейства кошачьих к гномьему роду, всегда был недоволен недосягаемостью тела своей хозяйки…

— А зачем мэтру Карвинтию кот? — решила выяснить Джоя. Напа пожала плечами — да кто ж этих мэтров угадает? Потом придирчиво прикинула вес Роджера. Хм, фунтов семь, может, восемь… Маловат, однако, по сравнению с Черно-Беленьким. Нет, такого котика раскормить до размеров охотничьего леопарда будет проблематично…

— Холода… предсказывать, — раздался мертвенный хрип от порога.

Напа и Джоя, застигнутые врасплох, подскочили. Роджер вырвался и, ведомый инстинктом самосохранения, рванул вверх по гномке и дальше по стене, уходя от преследования.

Перепачканный тиной, украшенный водорослями и висящим за спиной мэтром Цюцеввом, Карвинтий сделал обреченную на провал попытку догнать ускользающего предсказателя. Разумеется, промахнулся, скинул философа с плеч и зло воззрился на разгромивших его алхимическое святилище посетительниц.