Алхимические хроники (части 1-3)
Шрифт:
Эльфийка, тоже познакомившаяся с материальной сущностью планеты некоторой хорошо развитой мышцей чуть пониже спины, не замедлила с ответом:
— Ты, старый……!!!!!!!
А потом, не тратя слов, перешла к излюбленным заклинаниям. Завела руку к плечу, резко выпрямила.
Маг едва успел выставить вперед скрюченные для ответного заклинания пальцы. По идее, эльфийский огненный поток должен был натолкнуться на упругую стену воздуха и отрикошетить обратно, сжигая магэссу.
Однако ни у Вига, ни у Тэффифи, никакой магии не вышло.
Касси с интересом понаблюдала
— АААА!!! — вопил Виг, вылезая из-под навалившихся на него тел. — Отлезьте от меня, придурки! Я лицо традиционной ориентации! Отвяньте, не то прокляну!
Тут старик обнаружил, что одно из тел явно принадлежит молодой красивой женщине, и прекратил отбиваться усиленно, продолжая трепыхаться для проформы.
Магия возвращалась очень медленно. Пинаться-брыкаться наравне с молодёжью не получалось, потому что, во-первых, мешал возраст, а во-вторых, ползучий цинец, вылакавший-таки всю — ВСЮ! — водку один, лежал пластом и собирал драконью долю воспитательных воздействий, предназначавшихся общественности.
— Так, — наконец, освободился маг. Обвел всех грозным взглядом. — В связи с чрезвычайными обстоятельствами принимаю решение рвать отсюда когти. Поверьте моему опыту, ребятки. Если с неба что-то падает, — маг стряхнул с плеча старую высохшую кляксу птичьего помета. — То по осени оно летит клином.
Касси тихонько кляла себя, что недооценила эльфийскую настойчивость. Краем уха воровка слышала, что лет до ста эльфы — очень безалаберный народ. «Сколько ж этой стерве лет?» — думала Касси, пока Тэффифи обыскивала ее на предмет похищенного стилета. На всякий случай искательница приключений притворилась, что она без сознания.
— Ты, как тебя, грифон, — приступил Виг к раздаче указаний. — Проводишь разведку с воздуха. Ты, тело, как тебя…. — попинал мэтр Бу Дыща, добившись лишь невнятного посыла на…
— Можно, можно я сделаю ему искусственное дыхание! — выдвинулся Черно-Белый Кот. Впрочем, выдвинулся — громко сказано. Кот нежно обнимал своего спасителя за шею, пытаясь хотя бы нежностью своей отвлечь грифончика от вопроса, что случилось с амулетом от молний.
— Можно. И той барышне тоже…
Вечная Империя Ци. Тай-до
Сури-Мей сидела в уголке, на двенадцати шёлковых подушках и скромно шмыгала носиком. Госпожа Крапива и госпожа Плющ покачивали прическами в такт песни, исполняемой Ой-Ай. Обе почтенные матроны улыбались: госпожа Крапива гримасой сушёной воблы, госпожа Плющ расцвела
Ой-Ай поднапряглась; глазки у нее закатились, когда она взяла высокую ноту финальной коды… В саду господина Фу Ньонга начали осыпаться лепестки хризантем… Треснула очередная фарфоровая ваза… упала наземь сбитая звуковой волной ворона… А Ой-Ай всё тянула и тянула… Камни садовых дорожек начали лопаться и рассыпаться песком…
Госпожи Крапива и Плющ одобрительно захлопали веерами. Господин Фу Ньонг дождался финала, осторожно промокнул уголки глаз от выступивших слёз простого человеческого счастья, прижал руки к сердцу и всхлипнул:
— О моя нежная птичка! Какое мастерство! Какой талант! Хай Вам! Хай Вам! — окликнул господин своего доверенного слугу. Хай Вам вынул затычки из ушей и осмелился выйти на середину чайной комнаты. Степенно поклонился хозяину дома.
— Хай Вам! Немедленно принеси сюда мой подарок моей драгоценной Ой-Ай! немедленно!
Хай Вам еще раз согнул спину, достал из рукава припасенный футляр черного лака и с надлежащей угодливой улыбкой протянул господину Фу.
У жён при виде извлеченного из футляра драгоценного ожерелья разом увеличилось слюноотделение и уменьшилось сердцебиение.
— Душечка Ой-Ай! — защебетала Плющ. — Какой роскошный подарок!
— Спасибо, господин Фу, — согнулась в подобающе низком поклоне Ой-Ай. От приятной неожиданности и великолепия подарка у нее раскраснелись не только скуластые щёчки, но и милые оттопыренные ушки.
— Как подойдёт это украшение к твоему свадебному наряду! — поспешила вплести свой голосок в хор восхвалений щедрости господина Фу и таланта барышни Ой-Ай ее подруга. Крапива моментально шикнула на дочку, но было уже поздно: как орёл роняет черепаху на придорожный камень, так возвышенное настроение Ой-Ай моментально сменилось своей противоположностью.
Губки девушки скривились, ушки покраснели еще сильнее, косоватенькие глазки закрылись реденькими ресничками, и раздалось заунывное хныканье…
Крапива, Плющ и Сури-Мей мигом окружили несчастную и принялись ее утешать.
— Не плачь, дорогая… Не плачь, милая…
Господин Фу подпрыгивал на своем величественном, подобающем главе дома, кресле, не зная, как бы половчее нарушить ритуал выражения женской солидарности.
— Я никогда… ик! — прервала свой плач Ой-Ай. — Никог…да… не выйду замуж… нико… ик! да… Где… ик! мой милый Бу Дыщ!!! где… мой же… ик! них!..