Алхимик и королевский ингредиент
Шрифт:
Точно не королева.
Марго заметила, как он разглядывает ее, и настороженно, волнуясь, как бы алхимику не вздумалось еще что-нибудь в ней поменять, спросила:
– Ты чего так смотришь?
– Ты ведь меня так и не узнала, – сказал Сейн задумчиво.
– А мы разве встречались?
– Виделись. Четыре года назад. Эрл Танкред закатил славную пирушку на свадьбе своего сына.
Марго замерла, не донеся кусок хлеба до рта. Глаза ее расширились:
– Не может… Так это был ты? Ты тот самый алхимик?!
Былое.
Живущие среди пустынь схеоты всегда ценили женщин костлявых, с мальчишеской фигурой, гибких как песчаный кот. Мужчины Нижнего Серпа – корпариканские, архелонские и другие хайласарских народов – в первую очередь заглядывались на женскую походку. Плавное покачивание бедер, как шхуны на волнах, и длинные ноги заставляли южную кровь кипеть. Сантарийские поэты веками воспевали худую шею и ямочки на ключицах, а художники рисовали женскую талию тонкой, как виноградная лоза. Говорят, именно живописец первым придумал корсет. Здесь же, в королевствах Верхнего Серпа, главным достоинством женщины считался бюст. И чем этого достоинства больше, тем лучше.
Сейну раньше не доводилось видеть женщин из кланов Калерау, поэтому он с любопытством наблюдал за невестой. Хильма целиком была пышна, кругла, а смех ее, казалось, мог расшатать потолочные люстры и задуть свечи. Даже жених, Альрик, – высокий юноша с широкой грудью и бугристыми мышцами, которые не скрывала свободная праздничная рубаха, – выглядел рядом с ней ребенком.
В зале было шумно. Люди пили, ели, поднимали кубки за новый союз, выкрикивая поздравления. Одна из придворных девушек даже спела перед молодыми песню на языке чужеземцев. Сейну она почему-то показалась грустной, хоть он не разобрал ни слова.
Заметил, что не услышал еще ни одного тоста за здоровье будущих детей, хотя это первое пожелание у силингов.
По одну сторону главного стола сидели молодожены, по другую – король со своей свитой. Между ними расположились отец невесты – рыжебородый ярл Хенльям, здоровяк с могучей шеей и большими руками; гельдаратский посол в черном камзоле с золотыми пуговицами, а рядом длинный, как оглобля, и такой же худой магистр Великого Храма. Четвертое кресло пустовало, эрл Танкред, хозяин замка и отец жениха, куда-то запропастился.
Еще три стола, составленные в ряд, предназначались для эрлов, крупных баронов и их семей. Вдоль стены расположились тэны и рыцари: землевладельцы поменьше или благородные, но вовсе безземельные. Сюда же, на край длинной скамьи, посадили и алхимика. Со своего места в углу он мог видеть весь зал, и это его устраивало.
Слуги таскали тяжелые подносы с угощениями, разносили вино и крепкий шнапс. Гости хмелели и делались громче.
Играли музыканты. Среди них выделялся немолодой, но еще крепкий на вид бард с золотой серьгой в ухе. Медный оттенок его кожи и короткие курчавые волосы с россыпью седины – серебро на саже – выдавали в нем хайласара, но точнее Сейн сказать не брался. Бард носил лазурную тунику, подпоясавшись на архелонский манер
Мелодия взвилась птицей, закружила под высокими сводами, ускоряясь. Девушки вышли танцевать. Среди них Сейн приметил дочь и гордость эрла Танкреда, завидную невесту для всякого лорда Даферлена. Марго кружилась, махала широкими рукавами синего платья, будто крыльями, а ее светлые волосы рассыпались по плечам.
Сам эрл так и не вернулся к столу, и Сейну показалось это странным. Неужто пропустит танец дочери?
С этой мыслью алхимик потянулся к вину. И тут его грубо подхватили под руки и подняли со скамьи.
– Со мной! Сейчас же! – услышал он рык у самого уха.
Эрл Танкред лежал в своей постели. Глаза его были закрыты. Сейн коснулся его сухого лба, наклонился к груди и послушал слабое, прерывистое дыхание. Приподнял веко, посмотрел цвет белка. Буркнул:
– Ничего не понимаю.
– А я говорил! – прокашлял лекарь за его спиной. – Не бывает зелий от всех ядов сразу! Сам дряни всякой намешал, шарлатан…
Рядом с кроватью стояли еще двое: краснолицый кастелян замка и правая рука эрла – тэн Урдэк, который и притащил сюда Сейна. Все они, не отрываясь, следили за алхимиком.
– Мне нужно немного его крови.
– Почему он еще не в цепях?! – взвизгнул лекарь, сутулый старик с куцей седой бородой.
– Погоди, – оборвал Урдэк, не повернув головы. – Делай, алхимик.
Сейн отыскал в сумке, с которой не расставался даже на пиру, тонкую иглу и длинную стеклянную трубку. Набрал крови из пальца неподвижного эрла. Огляделся в поисках ровной поверхности. Подошел к аккуратному резному столику и по очереди нацедил из трубки несколько багровых капель в ряд. Следом из сумки показались флаконы причудливых форм.
Все с интересом следили, как алхимик добавляет к крови свои зелья. Одна капля свернулась и почернела, другая с тихим шипением запузырилась, еще в трех ничего не поменялось.
– Ну что там? – нетерпеливо спросил Урдэк, заглядывая Сейну через плечо.
– Ничего необычного, – честно сказал тот. – Я не знаю, что случилось.
– Тебе платят не за такие ответы.
Сейн кивнул, пытаясь сообразить, что же пошло не так.
…Эрл Танкред нанял его, опасаясь яда в собственном доме. На свадьбе сына.
– Я, конечно, ничего подобного от своих гостей не ожидаю, но береженого, как ты знаешь, боги за руку держат.
И Сейн сварил для него зелье.
– От ста самых известных ядов, – объяснил он, демонстрируя пузырек под едкие замечания лекаря.
Зелье требовалось принимать заранее, незадолго до пиршества. Важным гостям его добавляли в вино. Не помогло…
Урдэк щелкнул пальцами перед лицом, вырывая Сейна из задумчивости:
– Ну что, зельевар, все же в цепи? Или будешь думать, как помочь господину? Вы же все тут такие мозговитые!