Алхимик
Шрифт:
— Беги в 'Барнинг и Уолк'. Узнай у мистера Альбардиша, кто и когда в последний раз интересовался делами фабрики. И если сам не знает, пусть выяснит через других. Давай, пулей!
Ларри исчезает за дверью. Сол задумчиво потирает подбородок. У Данбрелла явно туз в рукаве — слишком уж уверенно он себя держал. А тут ещё неприятности с чичестерами… Да и Дулд где-то рядом, со счетов его сбрасывать нельзя. Коза Дэси говорила о новом заказе, а кроме фабрики Сола достойных целей в Олдноне просто нет…
Между тем, повседневных забот никто не отменял. Новые технологи и механики — вчерашние студенты
Работа привычной, знакомой трясиной поглотила Эдварда, и он сам не заметил, как день за стенами фабрики сменился вечером, а вечер — ночью.
К одиннадцати он закончил переписывать начистовую письмо к хозяину торгового дома Рудри, скользкому типу, вознамерившемуся получить с Эда почти троекратную прибыль. Отложив перо и посыпав лист песком, Эд устало откидывается в кресле.
— Ларри! — зовёт он. В общей суете он совсем забыл о посыльном и поручении, которое ему дал. — Ларри, черт тебя дери, ты где?!
В конторе тишина — клерки давно разошлись по домам. Но подручный Эда никогда не уходил раньше начальника. Он мог оставаться в конторе до глубокой ночи — часто Сол будил его, уснувшего прямо за столом.
Эдвард выходит из кабинета в конторский зал. Здесь темно — все лампы потушены, окна закрыты и задернуты занавесями. Эд подходит к одному из окон, отодвигает ткань.
За стеклом содрогается и шипит его фабрика — черный силуэт с оранжевой окантовкой, огненными глазницами-окнами и коптящими отростками труб.
— Завтра надо послать кого-то к парнишке, — сам себе говорит Сол. Ему хочется разорвать гнетущую тишину повисшую вокруг. — А сегодня — спать.
Отсюда до Кенвот-гардена добираться не меньше двух часов — не считая времени, которое потребуется, чтобы разбудить кучера и подготовить кэб. Значит, как обычно, спать Эд будет на диване в кабинете.
Только вот спать пока не хочется и мысль о пустой, темной комнате не вызывает приятных эмоций. Сон давно не приносит отдыха — черное забытье без сновидений, кажется, только ослабляет и выматывает. Подумав,
На улице сыро. Туман, неотъемлемый спутник осенних ночей, стелется по земле, густой как вата. Ночная темнота из-за этого кажется серой, как ветошь. Эд жалеет, что не накинул плащ — холодная влага тут же забирается под пиджак, вызывая непроизвольную дрожь.
— Мистер Сол, — из будки охранника ему кивает один из Филинов. Щелкает замок, и Эдвард входит в цех. Здесь из-за флотатора и печи стоит влажная, удушливая жара. Рабочие почтительно здороваются, стараясь говорить погромче — чтобы предупредить товарищей дальше по цеху. Дежурный выбегает из-за аппарата, пристраиваясь к размашистому шагу Сола.
— Доброй ночи, — стараясь заглянуть в лицо начальнику, произносит он. — У нас всё в порядке. Давление и температура в норме…
— Колчедан, — коротко бросает Сол. Дежурный морщится.
— Флотируем. Много пустой породы.
— Объемы держите?
— Стараемся…
— На этом заводе нет такого слова, мистер Халди, — Сол искренне надеется, что правильно вспомнил имя дежурного. — Есть конкретные цифры. Сколько сырья подано в печь с начала смены? Халди мнется, смотрит в потолок, беззвучно бормоча что-то.
— Тысяча фунтов… чуть меньше.
— Насколько меньше?
— Трудно сказать… не особенно, мистер Сол. Не меньше девятисот, это точно.
Дежурный останавливается у двери в соседний цех. Эдвард кивает ему, отпуская. Теперь к реакторам. Если подача сырья снизилась почти на треть, именно там должны начаться основные проблемы.
Сзади, перекрывая грохот дробилки, раздаются крики, следом за ними — выстрел. Развернувшись, Сол видит, как в цех врывается толпа. Их человек тридцать, вооружены длинными дубинками, камнями, кое-у-кого блестят в руках ножи. Среди нападающих Сол замечает Рассветных — красные платки на головах, татуировки на лицах, знакомые багры.
— Круши здесь все, ребята! — раздается из толпы зычный голос. — Ломай дьявольские машины!
Толпа отвечает нестройным ревом. Рабочие Сола бросаются в стороны, как испуганные крысы. Кого-то настигают, ошарашивают дубиной по затылку, другой падает на спину, умоляюще поднимая руки — его бьют ногами, бьют с яростным остервенением.
— Вон он! — один из громил указывает на Эда концом дубинки.
'Бежать!' — проносится в голове мысль. Тело, подстёгнутое адреналином, срывается, не дожидаясь команды мозга. Сол выскакивает за межцеховую дверь, с грохотом захлопывает её. С той стороны о дерево створок глухо ударяется пущенный кем-то булыжник.
Эд оборачивается. Рабочие смотрят на него со страхом.
— Чего встали! — как ни странно, страх придает ему уверенности. — Вооружайтесь как можете! Или хотите, чтобы вам за просто так головы разбили?
Жаль, что Накнад поздно рассказал о проблемах филинов. Мысль вооружить рабочих была хороша, но пришла слишком поздно.
Люди вокруг хватают молотки и гаечные ключи. Один снял рубашку и набрав горсть болтов и гаек, замотал их в ткань, сделав себе кистень. Другой вытащил откуда-то обрезок трубы. В дверь тяжело ударили — дулдиты вознамерились выбить ее.