Алхимики Лума
Шрифт:
— Не ответила, — мягко согласилась она. — Я больше беспокоилась о Флор, чем о тебе. Именно она настояла на том, чтобы я сосредоточилась на твоем исцелении, а не уделяла внимание ей.
Ему не следовало ожидать иного. Их отношения с самого начала были прочными. Он будет вращаться вокруг ее ненависти к Драконам, а ее эмоции не позволят ему переступить ее внутренний порог. Его путь определялся идеальным напряжением ее настроения, ее глаз, ее лица, ее рта, самого ее существования, в котором он находился.
—
Это высказывание было настолько слабым, что он почти попросил ее повторить его. Нежное и чистое, как воды озера Шина, это было то, что он никогда не мог себе представить, что может исходить от нее. Ему захотелось услышать это еще раз. Ему тут же захотелось узнать, что заставило ее говорить так бесконечно. Он был так очарован этим, что Кварех даже не задавался вопросом, почему.
— А теперь подежурь и разбуди меня, если что-нибудь услышишь. — Арианна прислонилась затылком к стене и закрыла глаза.
— Ты можешь мне доверять.
— Похоже на то.
Эти слова должны были привести его в восторг. Но в них прозвучала тяжелая нотка скептицизма, которая не позволила им прозвучать с тем же блеском, что и ее предыдущее заявление. Она отозвалась в спасенном ею сердце и бросила тень сомнения на все, что было между ними.
25. Леона
— Итак, каков план? — Камила оттолкнулась ногами от края крыши, где они решили посадить свои планеры. Она ковыряла в зубах одной из крошечных косточек от пальца Фена, на котором они вымещали свое разочарование.
— Я все еще работаю над этим, — призналась Леона, к своему большому неудовольствию. Вся ночь была одной катастрофической неудачей за другой. Леона была достаточно горда, чтобы испытывать неутолимое желание исправить ситуацию с помощью сладкого раствора мстительной ярости. Но она не была настолько глупа, чтобы броситься в бой при первой же возможности.
Это был дом Белого Призрака. У нее были все преимущества в мастерстве и союзниках. Леона досконально изучила Лум, как и полагалось. Но применить знания на практике всегда труднее, чем их получить.
— Почему она помогает Квареху? — размышляла она вслух.
— Кто? — Камила напомнила Леоне, что не может читать ее мысли.
— Белый Призрак. — Леона начала размышлять вслух. — Она — самопровозглашенный враг всех Драконов. Бледный человек в Дортаме сказал, что она возьмется за любую работу, если она каким-то образом затронет интересы Дракона или Драконов.
Камила хмыкнула в знак согласия, потирая вздувшийся живот. Плоть Фена тоже не нравилась Леоне. Хотя убийство приносило удовлетворение; по крайней мере, серые люди были полезны.
— Так зачем помогать Квареху? Он определенно Дракон…
— Несомненно.
— И он действует только
— Могут ли они пересекаться с ее интересами? — размышляла Камила. Женщина была умна. Детали их миссии были известны только в общих чертах, и Камиле не нужно было знать все факты, в которые была посвящена Леона. Но она вполне могла работать с пробелами. — Чего Син хочет больше всего на свете?
— Власть, их «цели превыше идеалов», трон.
— Но для этого им нужно свергнуть Ивеуна Доно. А этого точно не произойдет, пока в Доме Там сохраняется принцип «все равно», — высокомерно заявила Камила.
Дом Рок находится у власти уже сотни лет. Потребуется целая армия, чтобы противостоять Дому с таким количеством людей и ресурсов, которые Рок накопил за это время. Возможно, Син и смог бы справиться с ними, если бы их поддержал Дом Там. Но Там и Рок уютно устроились в одной постели, и у Сина не хватало людей для гражданской войны.
А если они не смогут найти армию на Нове… Леона резко поднялась на ноги.
— У меня есть идея, — сказала Леона. — Но она всё ещё туманная.
— Собираешься исчезнуть, чтобы поболтать? — Камила вновь обратила свой взор к небу. Скучное и серое каждый час дня, как и во всем Луме.
— Я вернусь. — Леона отмахнулась от вопроса другой женщины. У нее не было настроения выслушивать комментарии о том, с кем она разговаривает.
Она спустилась по тихой лестнице в жилые помещения — а может, это были рабочие покои? Серьезно, у Фена не было никакого чувства оригинальности; все комнаты выглядели одинаково. Пол все еще был заляпан багровой кровью, которую они с Камилой яростно перекрашивали.
Леона поднесла руку к уху и прошептала:
— Тарукун.
Это слово не имело смысла. Это был набор звуков, которые она сложила вместе, когда только научилась шептать, и с тех пор так и продолжала. Но так и должно было быть, чтобы избежать случайных разговоров из-за того, что она произнесла обычное слово.
Магия покалывала между пальцами и ухом. По тонкой, невидимой нити, связывающей ее с Новой, пробежала слабая пульсация.
Она ждала, понимая, что, возможно, будит своего короля. Но как бы ей ни не хотелось этого делать, Ивеун Доно захочет узнать последние новости. Хотя ожидание того, что он активирует свою часть шепота, едва не убило ее.
— Леона, — почти промурлыкал он ее имя. — Расскажи мне хорошие новости.
— К сожалению, нет. — Леона не стала оправдываться. Как бы она ни презирала необходимость признавать свои недостатки, скрывать их было гораздо хуже. Ивеун Доно молчал, пересказывая события прошедшей ночи, и это молчание растянулось до бесконечности, когда она закончила свой рассказ.
— Я знаю, что ты разбудила меня не только для того, чтобы сообщить о неудаче. Ты слишком хорошо знаешь мою волю, чтобы поступить подобным образом.