Алхимия иллюзий
Шрифт:
Виктор замер, уставившись на девушку: он явно не ожидал увидеть ее здесь. Его глаза сверкнули, на лице застыло выражение ужаса. Затем он бросился к Вике, но она бегом понеслась прочь к трамвайной остановке.
Как назло, трамвая не было, поэтому Виктор быстро настиг ее на остановке. Вика, не желая с ним общаться, зашагала вдоль путей в нужном ей направлении.
– Вика, подожди! Что наговорила тебе эта стерва?
Обернувшись, Вика отчеканила:
– Ты имеешь в виду твою милую и добрую маму? Кстати, я ведь исходила из того, что она давно умерла. Собственно, почему?
Затем, поведя плечом и не дожидаясь ответа, она снова отправилась в путь. Но Виктор от нее не отставал.
– Ну, она умерла для меня в переносном смысле. Она ужасная, злая женщина… Она испортила мне всю жизнь… Она…
Виктор начал плакать, однако Вика, раньше отреагировавшая бы на это с пониманием и жалостью, процедила:
– Не паясничай! И чем же портила тебе жизнь эта ужасная, злая женщина? Вкусным чаем с овсяными печеньями?
Виктор, продолжая скулить, следовал по пятам за ней.
– Хорошо, допустим, твоя мама подлинная ведьма и только выглядит как ангел. Но откуда тогда у твоего отца взялась вторая нога? Выросла, пока вы на «Жигулях» ехали? И на алкоголика он ничуть не похож…
– Это не мой отец! – огорошил ее Виктор признанием, которому Вика на мгновение даже поверила. Но только на мгновение. – Этот человек не мой отец, это отчим. Новый хахаль моей матери. А мой настоящий отец живет в другом городе.
– И вы ездили как раз навещать его? – вырвалось у Вики. В быстром темпе они дошагали до другой трамвайной остановки, к которой подходил трамвай – правда, не тот, который требовался Вике, но это было все равно. Она была готова ехать по любому маршруту, только бы избавиться от общества привязчивого Титова.
Она вскочила в трамвай, плюхнулась на сиденье и вдруг услышала около себя тихий голос:
– Нет, этот человек возил меня к врачам, желая сдать в сумасшедший дом. И вообще, он мне отец ненастоящий, потому что у меня там, в другом городе, есть иной, подлинный…
Виктор умудрился также сесть в трамвай и ехал теперь вместе с ней! Вика закричала ему в лицо:
– Не ври! Ты же умелый манипулятор, так тебя охарактеризовала собственная мать! Я не верю ни единому твоему слову! Ты намеренно завалил экзамены, чтобы я тебе помогала. Хотя, судя по всему, ты отлично соображаешь. До такой степени отлично, что тайно сделал мои фотографии и прилепил их на плакаты с голыми тетками. Ты болен, Титов, причем давно и очень серьезно! Иди лечись!
Виктор что-то бубнил, но Вика, зажав уши руками, не желала его слушать. Наконец в окно трамвая она увидела, как он вышел и переходит через пути, таращась в ее сторону, – наконец-то он избавил ее от своего общества. Выйдя на следующей остановке, Вика отправилась домой пешком, по пути вдоволь наплакавшись и приняв решение – никогда в жизни она больше не будет иметь ничего общего с этим психом.
Виктором Титовым.
И пусть в глубине души ей было его еще жаль, это не значило, что он мог ей
А также развешивать в шкафах пошлые плакаты с ее лицом.
Вика позвонила Игорю и, услышав его голос, произнесла:
– Так мы поедем сегодня на пляж?
Трагедия случилась в самом начале августа – над городом, после долгих дней изнуряющей жары, громыхала чудовищная гроза, сопровождаемая устрашающими зарницами и монументальными раскатами грома. Вика, проснувшись от шума тропического ливня, долго ворочалась на кровати с боку на бок, не в состоянии снова заснуть. Потом она, обхватив себя руками, стояла около окна, за которым бушевала стихия, и в голову отчего-то лезли мысли о Викторе Титове.
Раздался пронзительный телефонный звонок, затем приглушенные голоса родителей. Вика выглянула в коридор – часы показывали без десяти три ночи.
– Ты не спишь? – спросила озабоченно мама, как ни странно, полностью одетая. – Сейчас позвонил наш главврач. Грандиозный пожар в районе старого рынка, масса пострадавших, нас всех вызывают на работу…
Отец, положив трубку телефона, заявил:
– Сейчас тебя заберет моя служебная машина. Одну я тебя в такую погоду не отпущу и поеду с тобой…
Мама махнула рукой:
– Нет уж, оставайтесь дома! Потому что будете все равно только путаться под ногами.
В ту ночь Вика долго не могла заснуть: на улице то и дело раздавались завывания сирен и громкие голоса.
Следующее утро принесло первые осенние температуры и временное похолодание, а также весть о том, что во время пожара в нескольких коммунальных квартирах в районе старого рынка несколько человек погибли и около полусотни пострадали.
Старый рынок… Вика вспомнила, что недавно была там. Ведь именно там проживал Виктор Титов. Она искренне надеялась, что с ним и его семьей все в порядке, однако не намеревалась наводить справки – снова оказаться в обществе ненормального приятеля ей ой как не хотелось.
Из-за бессонной ночи Вика прилегла на диван после завтрака и подскочила из-за звонка в дверь. Часы показывали первый час дня, родителей дома не было: мама была все еще в больнице, отец отправился в университет на экстренное заседание.
Решив отчего-то, что это вернулась с работы мама, Вика, шатаясь, приблизилась к двери, отомкнула ее – и увидела стоявшего на пороге Виктора Титова. В руках он держал старенький портфель, а также свою семейную фотографию, которую Вика до этого видела в коммунальной квартире.
– Извини, что смею беспокоить тебя, – произнес он со скорбной улыбкой. – Однако мне некуда больше идти. Потому что наша квартира этой ночью сгорела. При пожаре погибли и мама, и отец. Это, уверяю тебя, не выдумки – можешь позвонить в милицию и проверить. А у меня никого, кроме тебя, на этом белом свете просто-напросто нет.
Родители с большим энтузиазмом принялись за обустройство жизни Виктора – еще бы, ведь бедный мальчик, который им так нравился своей скромностью и вежливостью, в одночасье лишился не только крова, но и отца с матерью!