Алхимия крови и слез
Шрифт:
Ванная вполне соответствовала представлениям Деи. Даже более того: эльры, видимо, любили подобные процедуры, поэтому в воде плавали лепестки цветов, вода пахла травами, а после служанки еще и умаслили тело принцессы.
Ее покои были большими, и Дея с удовлетворением отметила, что они соответствуют высокому положению. Пусть тяжелые ткани и камни совсем не похожи на ее родной дворец.
Пока Дею сопровождали в Круглый зал, она поняла, что здесь наверняка все покои большие. Местный дворец впечатлял размахом: Дея слышала легенды, будто он был выстроен
Круглый зал наверняка использовали для местных приемов. Здесь не было массивного темного трона, который Дея наверняка еще увидит. Зато стены украшали знамена покоренных государств — так много!
Император беседовал с приближенными и ждал ее точно под знаменем Мередара. Ну конечно, теперь он тоже стал частью империи.
Дея даже застыла от неожиданности, слишком внезапно было видеть россыпь серебристых звезд родного знамени.
Мередар всегда восхвалял огромное небо, которого было так много в королевстве. Яркий рассветный король и звездные скитальцы — его народ.
Теперь тоже народ Эльрионской империи.
Дея сложила руки в приветственном жесте и склонила голову. Она не поднимала глаза на знамя, но после ритуального приветствия вполне могла рассмотреть присутствующих.
Император был молод.
Его дед завоевал половину мира и трон, оросив его кровью врагов. Его отец большую часть времени пытался сохранить то, что есть. Он не был великим полководцем, его единственное достижение — покоренный Мередар, хотя говорили, что на самом деле ту кампанию вели его сыновья.
Нынешний император правил меньше года и шептались, что он сильнее отца, в нем возродился дух деда. Он готов ставить на колени и уничтожать непокорных.
Император Эйдарис Аратэлин был высок и темноволос, с острым лицом и взглядом темных глаз. Он гладко брился и казался моложе своих тридцати, смотрел спокойно, будто ему принадлежит половина мира — как оно и было. В простом черном мундире без единого украшения — только его пальцы унизывали массивные серебряные перстни. И брошь с драконом у горла. Как знала Дея, у эльров серебро ценилось больше золота, считаясь уделом тех, у кого есть власть и вкус.
И плащ. Темный плащ, подбитый яркой тканью.
Алый.
Цвет крови. Цвет огненного дыхания драконов.
Вряд ли Эйдарис носил его каждый день, но при встрече с принцессой явно решил напомнить о том, почему его зовут кровавым императором.
— Принцесса Калиндея Хатан, — он улыбнулся уголками губ. Дань вежливости, не более того. Хотя даже с подобной улыбкой он казался не таким суровым.
Интересно, как будет меняться выражение его лица, когда он расслаблен? Или когда вокруг не толкаются темные вороны-придворные.
Он говорил на картанионском диалекте, и Дея едва не перевела дух
Этот диалект считался престижным, на нем говорила знать еще с тех времен, как Хаш-Таладан был простым портом, а столица располагалась в Кар-Танионе. Еще до того, как над местными землями воспарили драконьи крылья.
— Надеюсь, путь был гладким, принцесса.
— Благодарю, ваше сиятельство. Поездка была утомительной.
— Я не задержу вас надолго. Всего лишь хотел поприветствовать лично.
И напомнить о твоем месте, зло подумала Дея. Это знамя, этот алый плащ. Как будто она могла забыть, что она здесь всего лишь благородная пленница! Ничего, она еще заставит считаться с собой.
Дея подняла голову выше, отчего сильнее заныла шея. Взгляд Эйдариса уже становился равнодушным, если сейчас она не покажет, чего стоит, он так и будет считать ее красивой безделушкой из далекого королевства. Разменной монетой, которую выдаст замуж за верного вельможу.
— Очень жаль, что ваши люди не позволили мне путешествовать верхом.
— Вы любите лошадей, принцесса?
— Мой народ скачет верхом под звёздами.
Она не была уверена, что не напутала чего-то в этом хитром диалекте, но почти не сомневалась. Дее показалось, что в лице Эйдариса отразилось что-то вроде уважения.
— Мне говорили, что ваш народ рождается верхом. Но я опасался, вы устанете от долгой дороги и настоял на более привычном для наших земель способе передвижения. Но если вы соскучились по верховым прогулкам, я покажу вам завтра конюшни.
Что означало, что первое слово осталось за ней, император приглашает ее на прогулку. Его следующая фраза поставила Дею в тупик:
— Буду рад услышать больше о вашей стране.
— Вы никогда не были в Мередаре? — стоило вежливо поблагодарить, но Дея была слишком удивлена.
— Бывал, но тогда ваши снега и скалы проверяли на прочность нашу армию.
Он снова улыбнулся, и на этот раз это была почти искренняя улыбка. С удивлением Дея поняла, что император вовсе не пытается напомнить о покоренном положении. Скорее, для него тогда и правда поездка была обычной военной кампанией.
Он отвернулся, показывая, что на сегодня разговор окончен, и чуть поморщился, будто резкое движение напомнило о старой ране. Может, так оно и было, а может, это напоминание для вельмож о шраме на боку императора. Отточенное и четкое напоминание. Но именно это движение сделало Эйдариса более живым. Показало, что он не только темная империя и кровь, но и обычный человек.
— Пусть он император, — говорила сестра, напутствуя, — но он живой. Императору тоже снятся кошмары.
Говорили, его ранили подосланные халагардские вороны. Убийцы, которые разят без промаха и не знают усталости. Видно, Халагард действительно хотел уничтожить императора, раз отправил такой ценный ресурс.