Алхимия вечности
Шрифт:
Последняя вечеринка, которую я посещала, была в «Изумрудном городе»: джинсы и клетчатая хлопчатобумажная рубашка с жемчужными пуговицами на мне далеко от шёлкового платья.
— Кайли! Я думала ты всё ещё под домашним арестом! — Лейла крепко обнимает меня, проливая немного пива на мой рукав. Она в малиново-розовом платье на бретельках и вишнёвого цвета колготках. Её волосы пурпурного оттенка свободно падают на плечи. Точь-в-точь Валентина.
— Я… — пытаюсь объяснить ей в плечо.
— Я освободил её из оков, — добавляет Брайан, и его серо-зелёные глаза сверкают.
—
Брайан хмурит лоб:
— Робин Гуд освобождал людей из тюрьмы?
Лейла пожимает плечами, затем делает глоток пива.
— Мы же в лесу, не так ли? Почему бы вам обоим не выпить.
Она берёт Брайана за руку и тащит его на кухню. Он поворачивает голову и смотрит на меня взглядом «эта-девушка-сумасшедшая», но не возражает. Я следую за ним к бочонку, где кто-то вручает мне красный пластиковый стаканчик, а мальчик, которого я не знаю, наполняет его пивом.
— Привет, Кайли, — говорит он.
— Привет, — за несколько дней, в течение которых я была Кайли, стало понятно, что это — самое ценное слово в моём лексиконе.
Брайан и Лейла все ещё болтают, и я чувствую себя третьим лишним. Я уверена, что она любит его, и подозреваю, что это чувство взаимно.
Я делаю глоток пива, наслаждаясь покалыванием, проходящим через мой живот. На противоположном конце комнаты, рядом с раковиной, я нахожу Ноя. Он разговаривает с какой-то девочкой, стоящей спиной ко мне, но я узнаю длинные блестящие каштановые волосы. Николь. На мгновение он поднимает глаза вверх, будто может чувствовать мой взгляд, и улыбается мне. Он заправляет освободившуюся прядь за ухо, а я поражена его красотой.
Я удивлена, что моё сердце разрывает грудь, как игла царапает записи. Хочу улыбнуться, но чувствую румянец на щеках и отвечаю кивком, прежде чем отвернуться. Я с преувеличенным интересом изучаю собственную кружку, пытаясь казаться занятой. Не заметив знакомых на кухне, открываю раздвижные стеклянные двери и выхожу.
На заднем дворе меня окружает только дикий лес; взгляд поднимается по стволам деревьев, к их пикам и звёздному небу. В нескольких сотнях шагов от дома, в конце папоротниковой дорожки, огромная огненная яма. Звучит песня незнакомой группы. Я подхожу к огню.
Девушка играет на аккордеоне, её дреды заплетены в две косички. Искусственный цветок закреплён на ремне её подтяжек. В группе ещё двое: парень в потрёпанной ковбойской шляпе, играющий на скрипке; другой парень, бритоголовый и с туннелем в ухе, щипает струны банджо. Они играют песню «Друг дьявола» группы «Благодарные мёртвые» [32] в медленном ритме, не бойко: это похоронная мелодия.
Я собираюсь уходить, но не тороплюсь.
«Аминь».
32
«Могучие Рейнджеры» — «ПауэрРейнджерс» — знаменитый американский телесериал в жанре токусацу, созданный компанией «Saban» в 1993 году
Присаживаюсь на большое бревно, лежащее рядом, и смотрю на огонь. Шантал подходит ко мне, а за ней Мэдисон, и контраст между ними заставляет меня смеяться. Волосы Шантал аккуратно убраны в шиньон, на ней безупречный бледно-голубой шерстяной свитер. Она осторожно садится на бревно, жестами приглашая Мэдисон присесть рядом. Косматые волосы девушки спадают на её лицо, она отбрасывает их обратно; в руках у неё фляжка и кожаный жакет. Она ухмыляется Шантал, которая всё ещё чувствует себя не к месту.
— Просто прими это, Шантал. Грязь на пальто — это нормально, — Мэдисон делает большой глоток из фляги и предлагает мне.
— Заткнись, Мэдди, — говорит Шантал ласково. — Это неизбежно, когда ты у костра.
Мэдисон тычет её в руку.
— В этом вся ты. Ты приехала сюда посмотреть, найдёшь ли ты Доусона, — она поворачивается ко мне, объясняя. — Никто не видел его.
— В чем ты меня обвиняешь? Он милый,— признаёт Шантал, приглаживая волосы. Мэдисон самодовольно улыбается мне.
Я перестаю слушать, когда Ной выходит к огню с Николь в хвосте. Как только она замечает меня, то хватает его за руку. Я притворяюсь, что не замечаю, наблюдая за пламенем.
Когда Ной замечает меня, то отпускает руку Николь. Она сужает глаза на меня.
— Ты не должна находиться здесь, — говорит она холодно. — Но мы так рады, что ты всё-таки пришла, — неискренняя улыбка.
— Да, я тоже могу сказать, насколько ты рада, — отвечаю я, улыбаясь так же, неискренне. Не знаю, что она сделала, но я не люблю её.
Николь закатывает глаза и садится на соседнее бревно.
Я отклоняю голову назад и смотрю на верхушки деревьев. Они качаются в темноте, и я представляю их скрип и карканье, возникающие от слоя ржавчины. «Странно, эти деревья — возможно, мои ровесники».Это унизительная мысль.
— Могу я взглянуть на скрипку? — спрашиваю я мальчика в ковбойской шляпе в перерыве. Он соглашается и вручает её мне. Николь глядит шокированно.
Я зажимаю корпус подбородком и вожу смычком по струнам, делая несколько первых экспериментальных аккордов.
— Вау, — говорит Шантал.
— Я практиковалась, — объясняю я, вспоминая скрипку в комнате Кайли. Я начинаю играть песню, названия которой не знаю. Этот традиционный «Ирландский Плач» напоминает мне о Шарлотте.
Мелодия соткана из случайных искр от огня, поднимающихся к деревьям и улетающих с дымом. Я так много лгу, что счастлива позабыть речь хотя бы на некоторое время. Заканчиваю играть и слышу маленький щелчок. Поднимаю взгляд на Ноя с фотоаппаратом в руках. Николь уже созрела для убийства.