Алина
Шрифт:
Из проема, который вел в ее квартиру, можно было увидеть манящий своей прохладой огромный вестибюль и лестницу, по которой она сюда первый раз спустилась. Слева в глухой стене холла находилась дверь, которая вела в гараж и мастерскую. Справа располагалась лестница на первый этаж и выход на террасу. Вся фронтальная стена холла была остеклена, и по ту сторону на возвышении стройной чередой торчали кусты пузыреплодника. Из своей комнаты она видела только их ножки и на одну треть своего роста – само растение. В первый день своего пребывания она сразу узнала этот неприхотливый и яркий кустарник с раскидистой кроной. На дворе стоял
Кукольная квартирка, где она случайно оказалась ночью почти год назад, находилась в цокольном этаже. По крайней мере, девушка все еще надеялась, что ее пребывание в этом доме было случайностью, досадным недоразумением или, на худой конец, просто совпадением. Если бы не одно «но».
Внутренний периметр ее пристанища, напоминающий чем-то домик для Барби, о котором маленькая Настя исступлённо грезила, был окружен железной решеткой. Решеткой, намертво вмонтированной в бетонную плиту пола под светлым ковровым покрытием с густым ворсом.
Между прутьями можно было легко просунуть руку или даже ногу и прикоснуться к стене, но ее собственные кости не позволяли сделать что-то большее. Да и как быть с головой, если пройдёт все остальное. Ее же не оставишь в клетке. Железный короб был примерно на пятнадцать сантиметров с каждой стороны меньше комнаты. Таким образом, между прутьями и стеной оставалось небольшое расстояние. Но оно скорее служило издевательским напоминанием о свободе, чем шансом выбраться наружу. Решетки были и на окнах под потолком и на двери.
…Что ее похитили, Настя поняла сразу, как открыла глаза и почувствовала боль в запястьях. Она лежала связанная на заднем сиденье незнакомой машины и помнила только то, как на даче, оставив сына в доме, пошла прогуляться. Точнее, она пошла за шишками, чтобы вместе с ребенком сделать поделку в садик.
Настя узнала своего похитителя, который вырвал ее у свободы ночью недалеко от ее дачного дома. Это был незнакомец, которого она за несколько часов до похищения видела на заправке, и который тогда произвел на нее сильное впечатление. Обычный мужчина, обративший внимание на то, как Настя с пятилетним сыном устроили небольшую перепалку около колонки и придержавший перед ними дверь в павильон. А потом сверливший взглядом ее спину, пока она стояла в очереди. Он сверлил ее взглядом каждый день пребывания в кукольном доме, и каждый раз в ушах девушки будто стукались круглыми боками стеклянные шарики.
– Т-р-л-л-ль, – звенело, как тогда, в очереди.
Поглядывая на незнакомца, Настя не знала, как относиться к подобному поведению со стороны представителей противоположного пола, ведь все мужчины доселе вызывали в ней исключительно только отвращение. Он же (хоть она изо всех сил отбрыкивалась от этих мыслей) показался Насте вполне привлекательным, и она невольно залюбовалась тем, как дорогой костюм обтягивает его фактурные плечи, ноги и ягодицы. У мужчины были короткие темные волосы с редкой, еле заметной проседью, гладко выбритое лицо и жесткий взгляд. Этот взгляд, от которого у нее слабели ноги, казался настороженным и еще немного грустным. И каждый раз ее сердце болезненно сжималось, будто его пронзали ледяной иглой.
Как ни пыталась, Настя не заметила в мужчине ничего странного или ненормального. И вот уже тем же вечером она сначала оказалась в чужой машине,
– Я буду называть тебя Алина, – сказал он ей в ночь похищения, когда, осторожно ступая босыми ногами, пленница спускалась впереди него по лестнице (теперь, мама, я всегда буду надевать носочки).
– Но меня зовут Настя. Я никакая не Алина. – Подняла она на мужчину заплаканные глаза, когда магнитный замок на решетке щелкнул, оставляя ее совершенно одну в темной комнате.
– Алина. Теперь тебя зовут Алина, – удовлетворенно улыбнулся он и добавил: – В твоей комнате есть все необходимое.
Кричать было бесполезно. В этом она тоже убедилась практически сразу. Все следующее утро девушка орала, как сумасшедшая, так громко, что к вечеру лишилась голоса и могла только шептать и сипеть.
Сначала она думала, что похититель будет ее бить или насиловать, а может бить и насиловать одновременно, но мужчина с темными глазами и словно пришитыми по контуру губами не предпринимал никаких попыток с ней сблизиться.
– Ты очень упряма. Но мы здесь одни. Если ты не заметила, это частный дом. Мой дом. Если такое повторится еще раз, то я выпишу тебе успокоительное. Ты же не хочешь, чтобы я сам мыл тебя и менял белье?
Настя не хотела. Поэтому попыток кричать больше не предпринимала. Какой смысл орать, если тебя никто не слышит.
Глава 4
Через пару дней похититель купил ей одежду. Несколько пар туфель на каблуках и легких джинсов, обтягивающие кашемировые платья под горло, шелковые блузы, домашние атласные комплекты и белье. У Насти никогда не было такой дорогой и приятной на ощупь одежды. Более того, подобную она даже не видела. Разве что в модных журналах, которые иногда покупала.
Но больше всего ее поразила обувь. «Casadei», – прочитала она. Черные лакированные туфли на огромном тонком каблуке. «Сантиметров десять не меньше», – прикинула Настя. В следующей коробке лежали лодочки из эластичной лайкры на стальной шпильке. Эта модель, обтянутая сексуальным трикотажем оттенка «герань», напомнила ей идеально подогнанные по фигуре костюмы супергероев. «Valentino» – гласила надпись на коробке.
– Valentino? Интересно, не из кожи ли своих жертв он делает эти туфли, – отчего-то мысль показалась ей забавной, и пленница истерично расхохоталась, растягивая губы в болезненной улыбке. Приобретенная в детстве дурная привычка кусать их до крови, снова дала о себе знать.
Красивая комната, дорогая одежда, сбалансированный завтрак, обед и ужин. Для каких экспериментов он поселил девушку здесь? И если он собирается над пленницей издеваться, то зачем купил ей одежду и эти туфли, на которых она не могла даже стоять. Да и ходить по ворсистому ковру в них оказалось катастрофически неудобно. Правда, обувь выглядела такой красивой и дорогой, что Настя не в силах была отказать себе в удовольствие и все-таки примерила ее. А после уже не смогла снять. Вышагивала на шпильках по своей крохотной ванной, где полы были выложены серыми каменными плитами, наслаждаясь «дорогим» цоканьем. Девушке казалось, что именно так оно звучало, и она испытывала полный восторг, если бы… Если бы только на двери и окнах не было решеток.