Алиса под землёй
Шрифт:
— Не вижу, — сказала гусеница.
— Боюсь, что не сумею вам все это объяснить, — учтиво промолвила Алиса, — я и сама ничего не понимаю. Знаете, столько превращений в один день хоть кого собьет с толку.
— Не собьет, — сказала гусеница.
— Вы с этим, верно, еще не сталкивались, — продолжала Алиса. — Но когда вам придется превращаться в куколку, а потом в бабочку, вам это тоже покажется странным.
— Нисколько! — сказала гусеница.
— Я только знаю, — возразила Алиса, — что мне бы это было очень странно.
— Тебе! — повторила гусеница. — А кто ты такая?
Это вернуло их к началу беседы. Алиса немного рассердилась — уж очень неприветливо говорила с ней гусеница;
— По-моему, это вы должны мне сказать сначала, кто вы такая.
— Почему? — спросила гусеница.
Вопрос поставил Алису в тупик; гусеница, видно, была весьма не в духе, так что Алиса повернулась и пошла прочь.
— Вернись! — закричала гусеница ей вслед. — Мне нужно сказать тебе что-то важное.
Это звучало заманчиво — Алиса вернулась.
— Держи себя в руках! — проговорила гусеница.
— Это все? — спросила Алиса, стараясь не сердиться.
— Нет, — отвечала гусеница.
Алиса решила подождать — все равно делать ей было нечего, а вдруг все же гусеница скажет что-нибудь интересное? Сначала та долго сосала кальян, потом наконец вынула его изо рта и произнесла:
— Значит, по-твоему, ты изменилась?
— Да, сударыня, — отвечала Алиса. — Теперь я ничего не помню — пробовала прочитать «Как дорожит любым деньком…», а получилось что-то совсем другое.
— Читай «Папу Вильяма», — предложила гусеница. Алиса сложила руки и начала:
2
Перевод С. Маршака.
— Все неверно, — сказала гусеница.
— Да, не совсем верно, — робко согласилась Алиса. — Некоторые слова не те.
— Все не так, от самого начала и до самого конца, — строго проговорила гусеница.
Наступило молчание.
— А какого роста ты хочешь быть? — спросила наконец гусеница.
— Ах, все равно, — ответила быстро Алиса. — Только, знаете, так неприятно все время меняться.
— А теперь ты довольна? — спросила гусеница.
— Если вы не возражаете, сударыня, — отвечала Алиса, — мне бы хотелось хоть капельку подрасти. Три дюйма — такой ужасный рост!
— Это прекрасный рост! — сердито закричала гусеница и вытянулась во всю длину. (В ней было ровно три дюйма.)
— Но я к нему не привыкла! — жалобно протянула бедная Алиса. А про себя подумала: «До чего они тут все обидчивые!»
— Со временем привыкнешь, — возразила гусеница, сунула кальян в рот и пустила дым в воздух.
Алиса спокойно ждала, пока гусеница не соблаговолит снова обронить словечко. Через несколько минут та вынула кальян изо рта, сползла с гриба и скрылась в траве, бросив Алисе на прощанье:
— Откусишь от шапочки — подрастешь, от ножки — уменьшишься!
«От шапочки чего? — подумала Алиса. — От ножки чего?»
— Гриба, — ответила гусеница, словно услышав вопрос, и исчезла из виду.
С минуту Алиса задумчиво смотрела на гриб, а потом сорвала его, взяла шапочку в одну руку, а ножку — в другую. «Интересно, от ножки растешь или уменьшаешься?» — подумала Алиса и откусила немножко на пробу. В ту же минуту она почувствовала сильный удар снизу в подбородок: он стукнулся о ногу!
Столь внезапная перемена очень ее напугала, но так как больше она не уменьшалась, а шапочку гриба бросила, то не совсем еще потеряла надежду. Подбородок ее так прочно прижало к ноге, что она никак не могла открыть рот. Наконец ей это удалось — и она откусила немного от шапочки.
— Ну вот, голова наконец освободилась! — радостно воскликнула Алиса.
Впрочем, радость ее тут же сменилась тревогой: плеч что-то было не видать. Она взглянула вниз и увидела шею невероятной длины, которая, словно огромный шест, торчала над зеленым морем листвы.