Алиса в Хуливуде
Шрифт:
– В разделе сплетен сообщение о вашем разводе. И фотография.
– И похожий снимок?
– Похожий. Завтракать хотите здесь или в городе?
– В городе. Но сперва я бы выпила чашечку кофе.
Привстав, он налил ей кофе.
– Псы выглядят вроде бы нормально, – сообщила она. – Они с радостью бросились мне навстречу.
– Не могу сказать то же самое про себя. Я хотел покормить их. И называл, как вы велели, по именам. Но они и не притронулись к пище.
– Посмотрим, станут ли они есть у меня из рук. Впрочем,
У нее из рук псы поели, но они все равно забросили их к ветеринару через два часа. К полудню они приехали к «Милорду».
Боско читал очередную книгу. На шее у него было намотано полотенце. Он оделся сегодня в рубашку с короткими рукавами, и его культя казалась голой, белой и твердой, как мраморная плита.
Они подошли к стойке, сделали заказ и отправились к столику в нише у окна. На улице уже вышли на промысел полураздетые малолетние проститутки, сутенеры, услужливые мальчики на роликовых коньках и тайные агенты в голубых рубашках в сеточку. Время от времени заглядывая в витрину «Милорда» и видя при этом Нелли, они принимались обсуждать ее. Все сходились на мысли о том, что это какая-то знаменитость.
Если о разводе Нелли сообщили в газетах, значит, наверное, то же самое промелькнуло и в утреннем выпуске теленовостей. Твелвтрис наверняка превратил это сообщение в собственный монолог, начиненный шуточками в адрес ведущего Макдуна. А если этого не произошло сегодня, то будет завтра. Он готов извлекать выгоду из чего угодно.
Через какое-то время люди станут узнавать ее на улице и в общественных местах. Начнутся круглосуточные анонимные звонки. Пойдут письма от незнакомцев с предложением отдаться за сумму, которая, по мнению автора письма, должна ее устроить. Возможно, к ней станут приставать прямо на улице. И страсти улягутся лишь по истечении какого-то времени. Что ж, эту цену ей придется уплатить за развод.
На Нелли были сейчас белая блузка, золотистые слаксы и в тон им жилетка. Через руку она перебросила жакет и плоскую сумку. Со своими рыжими волосами и зеленым шарфом она выглядела на миллион долларов.
Боско, обойдясь без услуг официантки, сам подал им завтрак. Он осведомился, не пережарились ли яйца, хорош ли бекон? Он был рад новой встрече с Нелли и не скрывал этого. Налив им кофе, он оставил ее со Свистуном с глазу на глаз.
Нелли время от времени поглядывала на Свистуна, но он не поднимал глаз от тарелки.
– Круто я с вами, – сказала она. – Прошлой ночью.
– Прошлой ночью я не поддался на вашу провокацию, – отшутился он.
– Иного мужика этим было бы не остановить.
– Меня этим тоже было бы не остановить – если бы я не понимал, что такое не сработает.
– А выглядело все так, словно я сама же и начала, а потом вдруг раздумала.
– Причем ближе к началу.
– А потом нынешним утром. Я опять начала приставать к вам, снова стала
– Вы действительно чудо как хороши. Произнеся эту фразу, он тут же раскаялся, потому что прозвучала она и впрямь глуповато.
– Вы умеете обольстить девушку речами, этого у вас не отнимешь.
– Что ж, это, как я понимаю, для затравки.
– Мне хочется довести кое-что до вашего сведения. В любое другое время, при любых других обстоятельствах, мы с вами проплясали бы этот танец до конца. А потом попрощались бы, и…
– Я знаю слова, – ответил Свистун. – Не пойте до конца, а то я расплачусь.
Она улыбнулась. Едва заметной улыбкой – но тем убийственней она подействовала на Свистуна.
Чувство времени было присуще Боско даже в большей степени, чем он сам о том догадывался. Возникшую в разговоре паузу он использовал для того, чтобы подойти к столику со свежим кофе. Дождавшись кивка, он разлил кофе по чашкам.
Нелли посмотрела на его культю, не заморгав и не отвернувшись. Боско перехватил этот взгляд. Она, в свою очередь, глаз не отвела.
– Это вас беспокоит? Может быть, болит? – спросила она.
– Время от времени испытываю фантомные боли.
– Как и все мы.
– Что да, то да.
– Потеряли на войне?
– Потерял в споре с сутенером из-за одной из его девок.
С улыбкой он вернулся за стойку, где его уже дожидались двое юных клиентов – с огненно-рыжей и с оранжево-рыжей шевелюрой.
– Девке было двенадцать, и Боско решил, что ей следует вернуться в Огайо – или откуда она там еще родом, – пояснил Свистун. – Сутенер прострелил Боско руку, но не остановил его. Прежде чем потерять сознание, Боско свернул ему шею.
– А что малышка? Вернулась к себе в Огайо?
– Она оплакивала погибшего сутенера, а вовсе не руку Боско. Нашла себе другого «папочку», прежде чем Боско успел выписаться из больницы. Работала «в две смены» на панели два года, пока ей не перерезали горло. – Он поглядел в окно. – Прямо там, под вывеской кинотеатра, там, где порой бывают всякие знаменитости.
Нелли отставила чашку, вытерла рот бумажной салфеткой. Вынула из сумки пудреницу, раскрыла, посмотрелась в зеркальце.
– Эта история требует более тщательного внимания к моей наружности.
Выскользнув из-за столика, она отправилась в дамский туалет.
Боско тут же подошел к Свистуну и опустился на нагретое Нелли сиденье.
– Согласился на нее работать?
– Деньги мне не помешают.
– А собственные страдания тебе тоже не помешают?
– Опять хочешь жить вместо меня моей жизнью?
– Доверься красивой женщине – и она постелет тебе на конюшне.
– А мне показалось, она тебе понравилась. Судя по тому, как ты себя вел.
– Ну, а с какой стати она мне не понравилась бы? Но мы говорим не обо мне, а о тебе.