Алиса
Шрифт:
Это оказалось для него серьезным испытанием. Великан сморщил крохотный лоб, надул щеки и запыхтел. Хотя я твердо знал, что это невозможно, мне все же показалось, что от натуги в его скудных извилинах что-то заскрипело.
Наконец, он сказал:
– Содержимое сейфа стоит больше двух миллионов. Энджи вы ключ не отдали - с какой стати вы отдадите его мне? Значит, вы врете. Ничего, я умею управляться с врунами, - закончил он, приняв решение. И снова устремился ко мне.
– Послушайте только!
– выкрикнула Алиса.
– Не будьте остолопом выслушайте меня! Вам ведь ничего
Шлакман довольно ухмыльнулся.
– Да, дамочка, вы верно толкуете. Вот, смотрите, что я сейчас с ним сделаю!
– Стойте! Вы проводите нас к Полли. Если ключа у неё не окажется, вы можете тут же на месте с нами расправиться. Подумайте сами - стали бы мы водить вас за нос, зная, какая участь нас ждет?
Шлакман задумался.
– А фараонов вы не позовете?
– Нет. Заверяю вас - нам нужна только наша дочка. Вам нужен ключ. Мы можем получить и то и другое. Если вы сейчас нас искалечите, никто не получит ничего. Понимаете?
Шлакман снова наморщил лоб - мы с Алисой стояли, еле дыша, и смотрели на него во все глаза. Наконец, он разлепил губы и медленно произнес:
– Знаешь, Кэмбер, вы затеяли опасную игру. Как будто сдаете карты и пытаетесь решить, сшельмовать или нет. Так вот, я хочу, чтобы вы знали, с кем имеете дело. Мой папаша, Густав Шлакман, был последней скотиной, но толстяк - ещё хуже. Мой старик был отъявленным садистом. Он наслаждался, убивая людей. Вот почему он пошел в СС. Против СС я лично ничего не имею оттуда можно было выйти в люди. Но моему папаше - чтоб он горел в геенне огненной - было на все наплевать - он стремился только убивать. Вид крови и мучений возбуждал его. Усекли?
Я кивнул, а Алиса сказал, что все поняла.
– O'кей, дамочка. У вас есть голова на плечах. И мозги. Усекли, что я хотел сказать?
– Усекла, - твердо сказала Алиса.
– Хорошо. Так вот, толстяк - ещё больший мерзавец, чем мой папаша. Допустим, кто-то убивает, чтобы испытать удовольствие. Я говорю: ладно, всякое бывает. Но толстяк - он убивает любого, кто становится у него на пути. Любого, кто причиняет ему малейшее неудобство. Вот так!
– Он щелкнул пальцами.
– Усекли?
Мы дружно закивали.
– Я хочу обставить толстяка. Раз так, я должен быть уверен, что никто не обставит меня. Усекли?
– Вы хотите, чтобы содержимое сейфа досталось вам.
– Да, дамочка. Вы, я вижу, все верно кумекаете. Но только попробуйте меня обхитрить - и вам всем крышка. Вам, ему и вашей дочке. Вы мне верите?
– Верю, - прошептала Алиса.
– Ладно, тогда заметано. Тебе велели взять напрокат лодку, Кэмбер. Ты её взял?
– Да.
– Где она?
– На лодочной станции. На реке Хакенсак.
– Хорошо, Пушка у тебя есть?
Я покачал головой из стороны в сторону.
– Кретин, - сплюнул Шлакман.
– Собираешься сдавать карты и не можешь отличить двойку от туза. Хрен с тобой, пойдем без пушки.
– Только одно условие - я поеду с вами, - заявила Алиса.
– Чего?
– вылупился Шлакман.
– Вы меня слышали. Я еду с вами.
– Отвали, дамочка, - презрительно фыркнул он.
–
– Там моя дочка - и я еду с вами. И еще, Шлакман - не смейте со мной так разговаривать!
– Как?
– Называйте меня миссис Кэмбер. На "вы". И - никаких дамочек и баб. Слышите?
Шлакман обалдело открыл рот.
– Ваши мышцы меня не пугают, - сказала Алиса.
– Я иду на это только ради своего любимого ребенка. А вы - или вы ведете себя прилично, или сделка расторгается. Вы меня поняли?
– Ладно, дамочка, можете ехать с нами. Только не разевайте варежку. От бабьего визга у меня уши вянут.
10. Река
Мне вдруг пришло в голову, что неплохо бы подумать, как сложатся обстоятельства, если ключа у Полли не окажется. У меня не было ни малейших сомнений, что в этом случае Шлакман без колебаний убьет меня, а также, вполне вероятно, и Алису с Полли. Противостоять его чудовищной силе я безусловно не мог и даже не питал надежды. Поразительно, что, сознавая все это, я тем не менее не опустил руки, а продолжал борьбу, уповая разве что на чудо. Еще вчера я был на это неспособен. Что ж, оказывается даже Джон Кэмбер способен меняться.
* * *
Ганс Шлакман предусмотрительно оставил свою машину в нескольких кварталах от нашего дома. Мы незаметно выскользнули из черного хода, прокрались мимо дома Мак-Каули, примыкающего к нашему заднему двору, и выбрались на ту улицу, где стоял автомобиль Шлакмана. Весь свет в доме мы оставили включенным.
Уже по дороге, сидя рядом со Шлакманом на переднем сиденье, я спросил гиганта про его отца и про ключи.
– А кто его преследовал?
– спросил я.
– Энджи?
– Наверное, - пожал плечами верзила.
– Он ведь насел на тебя в подземке.
– А каким образом у вашего отца оказались оба ключа?
– Господи, Кэмбер, неужели тебе не ясно? У него был один ключ, а второй хранился у толстяка. Старик его попросту спер. Старый мерзавец хотел вычистить сейф и дать деру. Чтобы мы тут с Монтесом отдувались. После всего, что я для него сделал! По окончании войны, когда мы перебрались в страну Монтеса, мне было всего двенадцать. Ты, небось, думаешь, что старый козел прихватил меня с собой из любви? Как бы не так! Первый год мы там протянули лишь благодаря тому, что он выгнал мою мать на улицу, заставляя спать со всеми подряд. Когда кто-то пришил её, воткнув нож в спину, папаша нанял двух шлюх, а меня приставил к ним альфонсом. Вот тогда я и поклялся, что в один прекрасный день замочу его - только сперва дождусь, пока он разбогатеет. Потом он связался с толстяком и они организовали это дельце...
– Какое дельце?
– поинтересовалась Алиса, пытаясь унять дрожь в голосе.
– Я имею в виду то, что находится в сейфе, дамочка.
– Шлакман, - произнес я.
– Мы ведь не знаем, что там находится.
– Что?
– Честное слово. Мы даже понятия об этом не имеем.
– Чтоб меня разорвало!
– прыснул Шлакман и гнусненько захихикал.
– А что там находится, мистер Шлакман?
– спросила Алиса.
– Орешки, - ответил гигант и покатился со смеху.
– Земляные орешки.