Алистер
Шрифт:
И очень жаль, что доброжелательности и помощи ближнему становится всё меньше и меньше. По-моему, именно поэтому мир теряет былой окрас, ту изюминку, которая делает из человека гражданина. Жаль, я значу для мира не более чем сгущающиеся тучи. Пойдёт дождь, или начнётся гром, а жители не предпримут ничего, чтобы остановить явление природы.
И как в той ситуации, так и в этой я — мелочь.
Вижу, как мужчина пожилых лет выбирает более свободную тропу, чтобы выгулять свою собаку. Поводок он держит не очень-то крепко, что неудивительно, ведь питомец и не собирается сбегать. Возможно, на лице старика проявился намёк
Мужчина, покопавшись в кармане, случайно обронил кошелёк. Сначала он растерянно огляделся по сторонам, стараясь терпеливым молчанием не тревожить куда-то вечно спешащих работающих, после заметно опустил плечи и решился всё-таки поднять кошелёк, что не давала ему сделать возмущённая остановкой собака. Он протянул свою худосочную руку вниз, напрягшись всем телом. У него не было опоры, например, трости, а мужчина не переставал силиться. На него обратил внимание мальчишка, что чуть было ни ринулся на помощь старику, как его утянула за собою мать, которая плевать хотела на всё и вся, лишь бы её ненаглядный сынишка не занимался благотворительностью.
В итоге мужчина грузно упал, натужно вставая обратно на ноги и подбирая кошелёк.
Никто не подошёл. Все лишь смотрели. Как и я, но на это у меня была важная причина, как бы убого это ни звучало.
Пока всё сравнительно хорошо, и идти мне осталось совсем мало.
А кстати, делаю поправочку. В Ниигате, по сравнению с другими городами Страны Восходящего Солнца, не так уж и много их, этих высоток. Я вижу в щёлке между длинной балкой фонаря и магазинчиком с большой красной вывеской много зелёного цвета. Где-то вдалеке его очень много, а ещё дальше чистый голубой. Вверху неровная полоска, обозначающая границы горы меж необъятным небом.
Я подрываюсь с места, ибо на меня чуть не вылился поток школьников, которые, как верные учащиеся, не пропускают шанса посетить храм знаний даже в воскресенье. Или же я перепутал, и они «по-тихому» возвращаются с ночной попойки.
Да, попойка. Одна шатается, парень, у которого помятые брюки, чуть не навернулся о тротуар, друзья и то приемлемо держатся. Хотя нет, тот, что слева, проверяет у горла пульс.
Так как сейчас утро, мне посчастливилось узреть много прохожих, и все оказались как на одно лицо. Но мне ли не знать, что случается с Японией, стоит солнцу опуститься. Это даже не начало. Тут происходит даже как и с самой Страной Восходящего Солнца: оно падает, предположительно красивая картинка безразличия и всеобщего послушания, ведения жизни — это всё затмевает, как оказывается, коллективное пьянство со своим начальником да проституция. Минутами ранее я смотрел на всех этих потерянных людей, выявлял их эмоции, издалека предугадывал, куда они повернут, где оступятся, и думал о том, что они люди подневольные.
Меня это не касается.
Сворачиваю в какой уже по счёту раз, пока не оказываюсь в тихом районе. Здесь намного меньше встретилось мною людей, однако Японией будто завладели оковы суеты и плотной тяжести, и невозможно оторвать это место, так же как и хорошо видневшиеся зелёные поля впереди, от общей массы.
Положив руку в карман жилетки
Чтобы войти в подъезд, нужно приложить ключ в пульт управления в выглядывающем из земли постаменте. Извините, но тут больше не ко мне. И я ждал на улице до того момента, пока из дома не вышла женщина, очень прилично одетая. Она тоже куда-то побежала, спешно копаясь в сумке. Я, конечно же, не упустил шанса и вошёл в подъезд, мельком взглянув на почтовые ящики да на излюбленные всеми жителями лифты. Это тоже не ко мне сейчас относится.
Дойдя всего-то до пятого этажа, я позволил себе постучать в дверь. Раньше я делал это под свой страх и риск, но к этому времени довольно привык, что люди тебе по-хорошему не откроют.
Знаете, я подумал о том, что если я не окажусь лицом к лицу с моим клиентом, то это будет в высшей степени разочаровывающе, ведь первая секунда в живых глазах рассказывает нам поистине многое об их носителе. Вот и сегодня не хочется показаться бестактным, однако я уже постучал в дверь, значит, нет выхода назад. Как и ожидалось, в общем-то. В один миг в кармане исчезла вибрация, быстро, резко, с чего и начинается бессчётное множество человеческих историй, связанных непосредственно лишь со мной. Кажется мне, именно эта понравится мне более всех.
В замочной скважине что-то звенит.
Отворяется.
В поле зрения сверху вниз опускаются светлые пряди чёлки, и я не утруждаю себя опускать взгляд, поняв, что стопроцентно материален. Это чувство вроде и мимолётное, но своё тело я ощущаю всегда чуть-чуть по-разному. Оно само по себе необычно и каплю приятно, если, разумеется, не вдаваться в подробности всех метаморфоз.
На меня смотрел простой японский мальчик с удивительно красивым уголком глаз лет пятнадцати или шестнадцати, не обессудь, он чуть было не захлопнул дверь, как я одним движением придержал её рукою, непринуждённо улыбаясь. Тот в непонимании устремил на меня злобный взгляд, вняв, что силы наши не равны. Он сдался, скрестив руки у груди и стоя смирно, как бы они и есть его защита. Мы сошлись во мнении друг о друге, и начал я своё приветствие:
— Приветствую, Куросава Рю. Меня зовут Алистер, и я ваш Проводник. Приятно познакомиться.
Это были легендарные слова, с которыми я живу день изо дня уже два столетия с небольшим.
Поклон вышел достаточно сдержанным, приемлемым для того, что я всё ещё придерживаю дверь, лишь бы она не захлопнулась предо мной, лишая меня возможности перекинуться парой словечек с клиентом. И, похоже, тот передумал насчёт этого и отошёл на шаг, снова скрещивая руки. Это был явно знак. Я пошёл вперёд.
— Стойте, — вовремя вмешался в мои умозаключения парень. — Кто вы такой, вы уже сказали, значит, будет глупо переспрашивать, но меня всё равно это не устраивает, — он прошёлся по моим светлым волосам и точно обратил внимание на белую маску, прикрывающую только глаза на манер элемента маскарадного костюма. — В психиатрической больнице вас примут с распростёртыми объятиями, но сначала отберут её, — взглядом показал на маску. — Откуда у вас моё имя? — произнёс серьёзно, прямо как истинный взрослый.