Алька - любовь моя
Шрифт:
Она почувствовала, что в ней просыпаются какие-то неведомые силы, чей-то голос произнес фразу: "Ты не знаешь, какая ты сильная, когда вы вместе".
– - Я вернусь, Валя, ты слышишь, не переживай.
– - Я очень люблю тебя...
Она взяла руку мужчины и прижала на секунду к своей щеке. И поцеловала её:
– - Спасибо тебе, родной мой.
Медленно сдвигались двери лифта, Валентин остался один. Он никогда не молился никаким богам, даже когда после катастрофы искал Альку, не умел просто, их поколение воспитывалось атеистами, но сейчас хотелось прочитать какую-нибудь
– - Дева Мария, помоги ей, - шептали его губы.
– Помилуй её, сохрани ей жизнь. Я столько ждал Альку, это будет несправедливо, если её не станет.
Владимиру стало жалко этого сильного мужчину, он знал, операция будет долгой, поэтому хотел отвести его в комнату отдыха. Но какой отдых! Валентин лишь досадливо отмахнулся и остался перед дверями лифта. Все мысли были рядом с Алей. Он наотрез отказался уходить с того места, где от него забрали Алю. И Владимир опять пожалел его - показал, где реанимация, куда должны привезти женщину после операции. Но доступ Валентину туда был закрыт. Он, с разрешения Владимира, остался в широком холле на кожаном диване. Здесь он будет ждать Альку, свою Альку.
Молодой врач-стажер зашел в операционную. Он уже знал, что к его пациентке прилетел... Вот только кто это, никто так и не понял. Алина лежала уже под капельницей. Не было в глазах женщины вселенской пустоты.
– - Ну что, Алина Григорьевна, как настроение?
– - Будем жить, Александр Сергеевич, женщины из рода Орел-Соколовских сильнее любой смерти, - она улыбнулась, хотела подмигнуть врачу и отключилась.
Очнулась Алька от резкой боли в животе.
– - Вот, опять болит, - подумала она.
– Весь живот теперь болит. Не только бок. Надо встать тихонько, выпить таблетку и не разбудить Еленочку. Девочка, кажется, догадываться начала о моей болезни.... Да мне же делают операцию, - пронзила мысль мозг.
– Поэтому так больно. Дева Мария, как же больно! Надо сказать, пусть помогут. Я не вынесу такой боли.
– - Больно, - сказала она слабым голосом.
– Больно, очень болит.
– - Очнулась, - произнес женский голос.
Алька медленно обвела взглядом палату. Не было яркого операционного света. Не было Александра Сергеевича. За стеклянной стеной смутно было видно чье-то лицо, знакомое, родное.
– - Валька, - вспомнила Аля и слабо, превознемогая боль, улыбнулась ему.
– Валька, мой Валька прилетел ко мне. И я жива!
И от этой радостной мысли даже немного отступила в сторону боль. Но к женщине уже спешил врач со шприцем.
– - Сейчас введем лекарство, и боли уменьшатся, - успокаивал он.
Алька опять провалилась в забытьё. А Валентин так и стоял за стеклом. Его, конечно же, не пустили в реанимацию. Даже к каталке не подпустили, когда назад везли женщину. На его счастье стена была прозрачная, стеклянная. Вот он и прирос к ней. Алька все спала. Иногда женщина просыпалась, искала взглядом мужчину и слабо улыбалась ему, одними краешками губ, и снова проваливалась в забытье. И он с облегчением и надеждой видел: жива она, жива его Алька.
К вечеру голова женщины прояснилась. Алина сумела махнуть рукой. Валентин все также стоял на своем
Уже стемнело. Вся больница спала. А Валентин все не уходил. Медсестра в нарушение всех правил пустила на минуту его к Але. Он склонился, быстро поцеловал её бледную, восковую щеку. Погладил осторожно руку с иголкой капельницы.
– - Иди, Валя, иди, отдохни, ты же весь день на ногах, ещё на самолете сколько времени летел, - слабым голосом попросила Алька, глядя на его измученное лицо.
– Я не умру, не беспокойся, я решила, что буду жить. Поверь слову Зеленоглазой колдуньи.
– - Ты Богиня, ты не колдунья.
Алина слабо улыбнулась.
– - Аленький мой, тебе больно?
– лицо мужчины выражало самое настоящее страдание.
– - Немного, - соврала она.
– Я выдержу. Ты же рядом. Все будет хорошо. Иди. Я беспокоюсь за тебя. Ты устал. Я тебя сейчас поцелую, ты нагнись, я люблю целовать тебя, а потом иди в гостиницу.
Но Валентин, выйдя из палаты, остался стоять за стеклом. Его увел проходящий мимо Владимир. Он сердито ругался:
– - Да что же это такое? Женщина устала после операции, ей не до вас. Ей сейчас только до себя. А она за вас переживает. Не спит. Не мешайте ей восстанавливать силы. Завтра будет день. Да и жизнь тоже ещё впереди.
– - Так у неё все хорошо?
– с надеждой взглянул на врача мужчина.
– - Лучше, чем мы предполагали, - осторожно ответил врач.
– Мы удалили только правый яичник. Надеюсь, что мы сделали правильно. Но сейчас об этом не будем говорить. Ответ даст полное исследование опухоли.
Владимир был суеверен, он никогда не спешил делать прогнозы раньше времени.
Алька, проспав после наркоза весь день, теперь не могла уснуть. Болел живот. Хотелось повернуться на бок, но пока не разрешали.
– - Девушка, - попросила Алька медсестру, - сделайте мне какой-нибудь укол, чтобы я поспала. Я совсем не хочу спать.
– - В одиннадцать часов придет врач, - ответила медсестра, - вам введут наркотик. И боль успокоится, и уснете.
– - А на бок можно будет лечь?
– - Нет, пока не прокапаем все. Придется потерпеть.
И Алька терпела, лежала без сна. Она улыбалась своим мыслям. Ведь Валя, её Валя, прилетел к ней. Как хорошо! А Лодзинский? Но с прилетом Валентина пришла уверенность, что адвокат теперь не сможет навредить ни ей, ни девочкам. Они под надежной защитой. Валя защитит и Еленочку, и Ирину, и Колю. Ведь это не только Алькины дети, это ихдети.
Наконец в одиннадцать часов Альке ввели какой-то наркотик, она тут же забыла его название. В скором времени перед её глазами начали рассыпаться разноцветные пятна, огромная радуга разбилась на тысячи осколков. Потом появилось необозримое, удивительно голубое небо. В его сиянии шел Дмитрий. Он спускался к Але.
– - Дима, Дима, - обрадовалась и испугалась одновременно Алька.
Но испуг быстро прошел, потому что сзади шли тетя Сонечка и Павел Ильич. Дмитрий подошел, наклонился, провел рукой по волосам жены.