Алькар. Воскресшие тени
Шрифт:
– Крепыш! – позвал он.
Не прошло и десяти секунд, как около него, по ту сторону сетки выросла исполинская, белоснежная птица, радостно повизгивая как щенок, встречая хозяина.
– Привет, дружище, – Макс погладил изогнутый клюв орлиана, отливающий металлом через просветы в сетке. Крепыш снова издал радостный визг и энергично замахал крыльями, отчего все вокруг побелело, будто пошел снег.
– Я тебя тоже рад видеть, – улыбнулся парень своему питомцу, – а теперь к выходу, бегом!
Орлиан сделал несколько кивков
Соня смотрела на происходящее с восхищением.
– Неужели он тебя понимает?
– Конечно. Иногда, мне кажется, что больше чем я сам себя.
– Это как?
– У тебя когда – нибудь была собака?
– Только кот.
– Это немного другое… Орлианы это… – он призадумался, – некая помесь лошади и собаки, понимаешь?
– А я думала они птицы, – Соня иронично повела бровью.
– Птицы – то конечно, птицы, но в душе настоящие овчарки, – с воодушевлением проговорил Макс, – пойдем, я тебе кое-что покажу.
Они обогнули вольер по периметру, и подошли к длинным строениям, состоящим из нескольких секторов.
– Вот здесь самки несут и высиживают яйца, – он показал на просторный вольер, разделенный ширмами. В каждой ячейке на воздушном, словно вата гнезде сидела наседка. В отличие от беспечных самцов, самки орлианов выглядели настороженными, даже угрожающими.
– К ним лучше не приближаться, они сейчас особенно опасные, – предупредил Макс, будто Соня изъявила желание познакомиться с ними поближе.
– А тут – он кинул взгляд на смежный вольер, – тут мелюзга.
Пушистые птенцы с оперением неопределенного цвета напоминали неуклюжих бройлеров с маленькими крылышками врастопырку. Противно пища, и толкая друг друга, они с жадностью разрывали на куски что-то кровавое, похожее на мясо.
– Не советую этого делать, – предупредил Макс, заметив как Соня, просовывает в прореху сетки свой палец.
Они подошли к третьему корпусу, в отличие от остальных, он был обтянут колючей сеткой.
– Это карантинный сектор для буйных.
– Ты же говорил они миролюбивые, – припомнила ему Соня, с опаской глядя на визжащих птиц, пытающихся сцепиться между собой, но колючая сетка не давала им это сделать
– Просто многих из них предавали, обращались как с бездушной вещью, били, издевались. Частенько такие орлианы попадаются на Недозволительном рынке. С ними труднее всего, даже дикие, необлетанные и то намного быстрее поддаются дрессировке. Орлианы ведь очень верные создания, тех, кто их воспитывает, кормит, они считают своим хозяином, доверяют ему, и когда «черные заводчики» продают их по несколько раз, то они теряют веру, становятся озлобленными, болеют. Многие из них так и не восстанавливаются…
– Бедные, – проговорила Соня, с сочувствием глядя на дерущихся птиц.
Пара свернули в узкий проход, за сетчатой дверью уже топтался Крепыш, готовый к полету.
– Привет, Макс, –
– Да, вот хочу показать девушке город сверху.
– Отлично вам полетать, – парень многозначительно улыбнулся.
Девушке? В каком смысле? Соня вопросительно покосилась на Макса, который вел орлиана под уздцы.
– Ну не мог же я сказать, что мы летим на Недозволительный рынок?
Сразу же за вольерами раскинулась широкая площадка, покрытая зеленым травяным настилом с круглыми разметками и мигающими фонариками посередине.
– Это взлетно-посадочное поле, – объяснил Макс, подводя своего питомца к одному из очерченных кругов. Орлиан вплотную приблизился к мигающему фонарю и присев, вытянул одно крыло, подобно трапу.
– Хватайся за крыло и закидывай ногу.
Легко сказать закидывай ногу! Она вообще едва держалась на ногах, лишь дотронувшись до крыла птицы.
– Ну, давай же, не бойся! – Макс обхватил ее за талию и приподнял.
Бешено бьющееся сердце, казалось, сейчас выпрыгнет из груди. Она сидела на спине орлиана неподвижно, боясь шелохнуться. Макс же одним отработанным движением, легко запрыгнул на спину своего питомца, и ласково погладив его широкую шею, что-то шепнув птице на ухо.
– Я попросил Крепыша лететь помедленнее, без резких поворотов, – сообщил он, повернув голову к Соне, – но все – же держись за меня покрепче.
Через мгновение тело орлиана напряглось подобно пружине, и он взмыл в небо, взмахивая мощными крыльями. Соня крепко ухватилась за спину Макса и ее сердце замерло.
16
Этого не может быть! Она летит на огромной птице!
Невероятная сила несла ее по небу, как маленького муравья, который до этого жил в своем муравейнике, на крохотной поляне, а теперь его взору представился весь лес. Орлиан поднимался над городом, прорываясь сквозь покрывало грязно-лиловых облаков. Соня не выдержала и открыла глаза. Под ними расстилался город с крохотными домиками, изгибами улиц, парками, площадями, газонами, все это казалось нереальным, словно игрушечным. Впереди раскинулись покатые зеленые горы, с множеством расщелин и углублений.
– Это Орлианские холмы, – сквозь свист ветра послышался голос Макса, – севернее от них будет Недозволительный рынок.
Плотные облака темно-сизого цвета, словно исполинский шатер заполняли небо, зияя редкими просветами. Орлиан летел ровно, плавно покачиваясь от взмахов собственных крыльев.
Порывистый ветер сорвал капюшон с головы, растрепав волосы. Мокрые пряди, трепыхавшиеся во все стороны, больно хлопали Соню по щекам, но ей было все равно. Она крепко держалась за своего нового друга и просто дышала… Дышала каждой клеточкой своего тела и вдруг ощутила ее… свободу! Свободу, ради которой стоит жить.