Алькар. Воскресшие тени
Шрифт:
Доев кашу-размазню, оказавшуюся на удивление вкусной, Соня надела замызганные грязью, но главное сухие кеды и накинув халат с беретом, вышла из палаты.
Длинные коридоры утопающие в тусклом свете помигивающих светильников, казались ржаво – желтыми, опасными, кричащими: «Беги отсюда при первой возможности». В стенах проглядывались белые, облупившиеся двери, ведущие в палаты, из некоторых доносились стоны и кашель. Показались люди в зеленых халатах, они везли каталку с лежавшим на ней человеком, его глаза и рот были приоткрыты. Соня испуганно отвернулась и вжалась в стену, пропуская лекарей. В теле еще ощущалась
Не сказать, что ей сильно нравилось бродить по лечебнице, просто лежать в палате было еще хуже. Преодолев один пролет, она свернула на нижний этаж, кажется второй, и пошла по длинному желтобрюхому коридору. Здесь было более оживленно: снующие посетители то и дело заглядывали в палаты, шелестя гостинцами и цветами. Неожиданно, перед самым носом открылась дверь палаты и показались две женщины: одна низкая седовласая в фисташковой накидке, а вторая Сальвина. Дамы так увлеченно о чем-то беседовали, что не замечали никого вокруг. Встречаться с Сальвиной при таких обстоятельствах у Сони никакого желания не было, и поэтому она попятилась к выходу так быстро, что ей бы смог позавидовать любой ракообразный. Спрятавшись за створку двери, она замерла на месте. Послышались приближающиеся шаги и женские голоса, стали более отчетливые.
– Нельзя терять надежду, госпожа Сальвина. Бывали и такие случаи, когда после многолетней комы, человек приходил в себя.
– А на вашей практике было такое? – голос Сальвины подрагивал.
– Нет, но… доктор Баренс встречал нечто похожее.
Старые створки пендельтюра приоткрылись, и из – за него показались две женские фигуры. Соня еще сильнее вжалась в стену.
– Ах, если бы я могла чем-нибудь ему помочь, – с придыханием проговорила Сальвина.
– Вы уже сделали все, что можно, теперь остается только надеяться…
Дамы стали медленно спускаться по ступеням, пока не скрылись из виду.
Влекомая любопытством, Соня нырнула в коридор на втором этаже и крадучись двинулась к той самой палате, из которой вышла Сальвина. Убедившись, что ее никто не видит, она юркнула внутрь. В полутемной комнате с задернутыми шторами лежал человек. Гнетущее безмолвие нарушали жалобные пиканья мигающего прибора, расположенного в изголовье койки.
Соня шагнула вперед. У мужчины были открыты глаза и она невольно пискнула, но человек не отреагировал. Тогда Соня сделала еще несколько шагов к койке и собравшись с духом взглянула ему в лицо: светлые волосы, прямой нос, это был тот самый мужчина, изображенный на портрете с Сальвиной. На прикроватной тумбочке стояла круглая ваза с голубыми бутонами, теми, что растут в цветнике у Сальвины и маленькая фотография в рамке в виде сердца. Скорее всего, он приходился ей супругом или братом, в любом случае близким человеком.
Соня сильно ошиблась, когда сделала поспешные выводы о Сальвине, решив, что у нее в жизни все безоблачно. Судя по всему, в доме ее знакомой тоже жила боль. От увиденного у Сони резко разболелась голова, и она рванула к двери, чуть не налетев на мягкую софу, стоявшую около окна.
Да, она утолила свою жажду любопытства,
12
Вылетев пулей за дверь, Соня помчалась по ступенькам с немыслимой для больной скоростью. Какого же было ее удивление, когда в своей палате она обнаружила Макса.
– А я уже решил, что ты сбежала, – улыбнулся он, глядя на запыхавшуюся Соню.
– Скорее всего так и сделаю, если они меня не выпишут в ближайшее время.
– Ты что привидение увидела? У тебя такой вид…
Соня не стала ничего рассказывать о том, что видела и устало села на край кровати напротив молодого человека. Тяжесть, которую она только что испытывала, стала понемногу отдаляться, отходя на второй план.
– Спасибо за мазь, это волшебство какое – то, – Соня показала ему свои руки с подсохшими ссадинами.
– Скоро будет вообще незаметно, – улыбнулся он и подошел к подоконнику, на котором лежала квадратная коробка с пирожным. – «Волчья радость», мое любимое. В лечебнице такое нельзя, поэтому, советую съесть поскорее.
Соня не стала заставлять себя уговаривать и смачно откусила половину пирожного.
– Очень вкусно, – промурлыкала она, за несколько минут расправившись с десертом. Сейчас она напоминала кошку, съевшей целую банку сметаны.
– Это одна из причин моего нахождения на Алькаре, – Макс лукаво прищурился, – так, когда тебя выписывают?
– Обещают в ближайшие два- три дня, – ответила Соня с обреченным видом, – я уже здесь не могу находиться.
Макс понимающе кивнул. Соне вдруг захотелось выговориться, рассказать своему новому знакомому о своих переживаниях.
– Если честно, я ничего не понимаю, что происходит. Моего дедушку убили, отец исчез, я оказывается из рода каких-то Лиловых воинов…
– Лиловых воинов? – перебил ее Макс, – мой дядя рассказывал о таких… Что в них особая сила…
Соня растерянно покачала головой.
– Мне тоже так сказали, но я в это не верю, посмотри на меня, – она кинула взгляд на свои ссадины, покрытые корочкой. – А еще, мне сказали что было какое-то послание Белой Книги Преданий, после которого Повелительница теней напала на Тиберлоу и это как-то связано с моей семьей.
– И что было в этом послании? – заинтриговано спросил Макс.
– Не знаю, в том-то и дело! Они мне ничего не говорят, аж бесит!
– Кто они?
– Господин Тиарман и Сальвина, его советница, – прошептала Соня, покосившись на дверь. – Она как – то упомянула о первом послании, якобы оно стало причиной для развязывания войны.
– Послание, из-за которого Повелительница теней напала на город? – призадумался Макс.
– Вроде. Но на мой вопрос, что именно было в нем, Сальвина ничего не ответила, только сказала, что мне нужно быть осторожней. – Соня горько вздохнула, – я не знаю, что мне делать, но точно не сидеть сложа руки.
– Давай для начала ты выйдешь из этого чудесного заведения, а потом мы решим, что делать.
– Мы?
Макс замялся, нервно взъерошив волосы.
– Не могу же я, после того, что ты мне рассказала, остаться в стороне, – ответил он.