Алкоголик. Эхо дуэли
Шрифт:
Скорее всего этот номер люкс был рассчитан только на одного человека.
А Паша продолжал разговор о еде:
– Я представляю наши дворцы XVIII– XIX веков, где подавали на золотых подносах; хрусталь, серебряные приборы, еда приготовлена самыми лучшими поварами и интерьеры царские, дорогие, еда богатых людей…
Да, разговоры о еде всегда были его коньком. Но Абзац понимал, что прилетел Паша из Москвы совсем не для того, чтобы поболтать о вкусовых качествах цыпленка. Абзац знал, что Паша ничего не делает просто так – только в соответствии с надобностями начальства.
Беседа не клеилась. Абзац чувствовал себя натянуто, Паша явно темнил.
Наконец после особо неловкой паузы Паша сказал:
—
— Это правда.
— Что правда? Про прадедушку?
— Издеваешься? В стрелка я не верю. Надумано все это… Правда в том, что пистолет в данный момент у мента, который считает его своей семейной реликвией, а потому будет беречь его как зеницу ока. Мы легко сможем забрать у него пистолет.
— А может быть, правда в том, что ты присвоил пистолет? – ехидно спросил Паша.
— Нет.
Абзац говорил спокойным голосом.
— Мне трудно оценить ущерб, который ты нанес. Есть мнение, что ты решил «соскочить» – продать пистолет и свалить.
Абзац глотнул виски, как родниковую воду в жаркий день, и вновь наполнил толстостенный стакан.
— Это мнение ошибочное. Как и многие другие мнения вашего руководства.
На душе у него, несмотря на тупиковую ситуацию, потеплело.
Вторую порцию он пил медленнее.
Теперь все становилось на свои места – он все видел и слышал – ярко и ясно. Настроение мигом поднялось, как столбик ртути в термометре.
Где-то у него был пистолет «ТТ». Мгновение Абзац раздумывал, не пустить ли его в ход. Потом это показалось бессмысленным. «Кроме того, – подумал он мрачно, – если пустить в ход оружие, поднимется жуткий скандал».
С чувством уверенности, подхлестнутым алкоголем, Абзац стал развивать тему о том, что Вадим Свирин, пославший его на Кавказ, – полная бездарь. Он ничего не смыслит ни в предвыборных технологиях, ни в связи с общественностью, он элементарно не может общаться с людьми. И вообще, зачем ему этот пистолет системы Кухенройтера? И кто сказал, что именно из него застрелили Лермонтова?
При этом он не забывал подливать себе и выпивать. С каждой новой порцией он испытывал немыслимое облегчение. Полностью захмелев, он почувствовал тот подъем духа, который каждый раз хочется, чтобы длился вечно.
— Успокойся, – поморщился Паша, лишь слегка пригубив из своего стакана. – Мне тоже не нравится, как Свирин заправляет делами, но надо делать то, что велят.
Чинопочитание всегда претило Абзацу.
— Делать то, что велят? Уж ты это умеешь, – сказал он с иронией.
— Нападение – лучшее средство защиты? – ответил Паша. – Подумай лучше о себе. Чтобы выпутаться, ты должен вернуть пистолет. Одиссей погиб, пистолет пропал. Подумай, на что это похоже. Мы ведь друзья. Знаешь, в чем твоя основная проблема?
Абзац молчал. Он знал свои проблемы. Он вспомнил про одну теорию – в XX веке американский психолог Маслоу создал пирамиду иерархий основных потребностей, выявил пять уровней по принципу снизу вверх. На самом нижнем уровне находятся потребности в еде, сне, жилье. Следующая ступень – потребность в безопасности, которую нужно понимать не только как физическую безопасность, но и как психологический комфорт, отсутствие страха. Третий уровень потребностей более высокий – это потребность в любви. Чтобы тебя любили и ты любил. Четвертая ступень – потребность в самоутверждении. Чтобы с тобой считались, уважали. Пятая – самая высокая – потребность реализации своих возможностей (или реальных, или человеку может казаться, что у него эти способности есть). Поведение человека зависит от потребностей определенного уровня. Если не удовлетворен первый уровень, то человек игнорирует более высокие потребности. Например, потребность
Так вот, на данный момент ни один из этих уровней у Абзаца не был удовлетворен. А удовлетворение, получаемое от алкоголя, эта пирамида потребностей почему-то не учитывала. Наверное, потому, что алкоголь с удивительной легкостью избавлял от всех потребностей. Выпил – тебе и тепло, и хорошо, и есть не хочется, и дом под каждым кустом, и любят тебя все, и сам себе ты симпатичен, а уж гениальность так и прет, только успевай самоутверждаться.
– Твоя главная проблема в том, что ты пьешь, – продолжил Паша. – И в том, что тебе все по хрен… И то, что вокруг тебя происходит, и ты сам, и твоя жизнь…
«И не только моя. Для меня любая жизнь – вообще не ценность. Все дороги ведут к могиле: как ни крутись, а кончается одинаково – смертной тоской», – подумал Абзац, но вслух ничего не сказал, только пожал плечами, а Паша ухмыльнулся, словно одержал победу. Но победа была мнимая. Потому что Абзац почувствовал кураж. Он был в таком состоянии души и тела, что его можно было выпускать на любую пресс-конференцию, и он бы гениально отвечал на самые каверзные вопросы.
— Да, – согласился Абзац, – мне все по хрен, и только так можно выжить в этом мире.
Паша замер с вилкой над тарелкой с дорогой едой.
— А ты не пьешь, и тебя все волнует, ¦– продолжал Абзац. – И в этом твое преимущество?
— Знаешь, – неожиданно доверительно сказал Паша, – я ведь тоже пил, да так, что ты даже представить себе не можешь.
— Это как?
— Так, до белой горячки.
— Врешь…
— Я никому не говорил об этом, – сказал Паша, – но ты мой друг, тебе можно. Слушай, сначала я пил. Потом двое суток не спал. А потом начались галлюцинации.
— Что ты видел? – Самому Абзацу пригрезилось, как он общается по телефону с Ангелом, который говорил, что его призвание охранять жизнь Абзаца. Все было совсем реально.
— Что я видел? – переспросил Паша. – Мрак. Разную чушь. Куски проволоки, которые опутывали меня со всех сторон и били током. Я шугался от этой проволоки. Что еще?
«Фантастические фильмы» смотрел… Это стало невыносимо. Среди ночи я побежал в районную поликлинику, попросил сторожа вызвать психбригаду. Объяснил, что у меня галлюцинации. Сторож вызвал вместо психбригады милицию. Приехали два милиционера. Я попросил их отвезти меня в психбольницу. Они спросили, где я живу, и отвезли меня домой. Одного из них я попросил, чтобы позвонил в «скорую помощь» и вызвал мне психбригаду. Он сначала сказал: «Не буду звонить!» Я прошу: «Звони, иначе я вскрою вены, так мне сейчас плохо!» Он позвонил, однако там никак не отреагировали. Милиция уехала. После милиционера моя мать два раза звонила в «скорую», говорила: «У моего сына психоз. Слуховые и зрительные галлюцинации. Он собирается резать вены». Я ждал психбригаду почти до утра, а потом взял скальпель и начал чиркать им по венам. Боли не чувствовал. Потом мне показалось, что скальпель тупой, что кровь течет медленно: сначала фонтаном ливанула, а потом медленно пошла. Поэтому я отбросил скальпель и взял лезвие, начал резать им, чтобы кровь быстрее шла. Вот тогда и приехали сразу три «скорые»: и что милиционеры вызывали, и что мать. Меня перевязали в обычной больнице, а потом забрали в психиатрическую. Там продолжались галлюцинации. Одновременно со мной привезли еще одного пациента. Я сначала не обратил на него внимания. Вдруг слышу, как он говорит: «Ну что, допился!?» Я посмотрел на него – он, кажется, молчит. Я отвернулся и снова слышу: «Допился… Вот тебя и привезли сюда, чтобы вырезать мозги, печень, почки и все это за границу продать». Я смотрю на него – он не раскрывает рот. На самом деле он молчал. У меня была слуховая галлюцинация – теперь я это понимаю.