Аллекта
Шрифт:
Через некоторое время, наверх пирамиды поднялся император ацтеков – Почтенный ацтек. Он встал на колени, и со счастливым лицом смотрел на своего бога. Карртэсс подошел к императору и спросил на понимаемом языке:
– Где «Древнеславянская книга мертвых»?
– О Великий! Вы научили меня всему, что я умею, рассказали все, что я знаю. Если не знаете Вы, то я тоже не могу знать.
Карртэсс не сомневался в правдивости слов императора. Его привело в ярость время потраченное в никуда. Его разрывали мысли о том, что придется
– Знаешь ли ты, что такое жизнь?
– Нет, – с досадой ответил император.
– Жизнь – это смерть. Осуществи ее! – сказал Карртэсс и взмахом руки перерезал горло императору, добавив, – Не верь глазам своим, когда смотришь на человека.
Почтенный ацтек схватился за горло. Кровь текла между пальцев. Он, хрипя, произнес:
– КИНГА ИШЬ ДНО САРГАССО КТУЛХА КИЯ К ХУЯ…[2]
Карртэсс толкнул его ногой, и император покатился по лестнице. Когда конкистадоры увидели это – они напали на ацтеков.
Так в один день уничтожили великую Ацтекскую империю. С бессмысленной жестокостью, на которую способен только человек.
6
Наше время.
Я тяжело переживала выкидыш, несмотря на то, что была сильной девушкой. Есть вещи, против которых любая сила бессильна. Случившееся не подавило меня, а наоборот, я еще сильнее захотела ребенка. Чтобы легче оправиться от трагедии, отец забрал меня жить к себе.
Через некоторое время, я вновь пришла к старому, доброму доктору. Вошла в кабинет как только медсестра азиатка вышла из него. Доктор выслушал, высказал слова сожаления, но денег меньше не взял. Я выбрала другого суррогатного отца, но тоже с ником – Logos. Подписала документы, заплатила, поблагодарила старого, доброго доктора, и уже выходила как он сказал:
– Желаю вам удачи!
– Надеюсь, в этот раз все будет хорошо.
– Надежда приводит к разочарованию, – сказал доктор и добавил. – Вы не боитесь того, что молния всегда бьет дважды, а то и трижды в одно и то же место?
– Я, как любая, нормальная женщина мечтаю о счастье.
– Мы слишком много мечтаем, для того чтобы жить, – сказал доктор.
Я посмотрела на доктора и со злостью сказала:
– Я всего лишь хочу быть счастливой женщиной.
– Счастливая женщина – это женщина изменяющая мужу, хе-хе!
– А счастливый мужчина?
– Счастливый мужчина – это мужчина, которому завидует любовница в том, что у него есть красивый, молодой любовник, хе-хе!
– Вы социальный урод! – сказала я.
– Социальный урод – это человек, который не смывает за собой в общественном туалете, – сказал Доктор.
Я со всей силы захлопнула дверь.
Все процедуры Суррогатного отцовства повторились, и через некоторое время я забеременела. Я переживала сильнее, чем в первый раз, поэтому приняла несколько капель успокоительного.
7
– Мама,
Я находилась в каком-то древнем, каменном амфитеатре. В центре сидений стояла Аллекта в том же наряде первоклассницы, и, махая руками, звала меня:
– Мама, мама! Я здесь! Я нашла нам лучшие места.
Я сразу вспомнила ее, и села рядом. Аллекта крепко обняла меня и сказала:
– Я рада снова тебя видеть, мама.
– Где мы находимся?
– В амфитеатре юного актера. Дети будут выступать. «Немая пьеса» по Чехову.
– Я не знаю этой пьесы.
– Ее никто не знает. Когда Антон Павлович ее придумал, она навела на него такую жуть, что он ни одного диалога не написал для нее. Это верх гения пьесы – когда происходящее на сцене понятно без слов.
В нашу сторону шел мужчина сорока лет. Он сел перед Аллектой, загородив ей обзор. Мужчина положил на лавочку пачку чипсов и поставил большое ведро попкорна. Я удивилась, ведь кроме нас троих в амфитеатре никого не было. Мужчина мог сесть на любое место, но почему-то выбрал именно это.
Аллекта похлопала его по плечу и сказала:
– Извините, вы бы не могли пересесть, а то мне за вами ничего не видно.
– Сама пересядь, – не оборачиваясь, сказал он.
Аллекта посмотрела на меня, но я ничего не возразила. Тогда Аллекта сильнее похлопала мужчину по плечу:
– Извините, а вы все это есть собираетесь?
Он ничего не ответил, а достал телефон и начал громко разговаривать. Аллекта выхватила телефон и швырнула в сторону сцены. Мужчина повернулся ко мне:
– Мамаша, вы как своего ублюдка воспитываете?! Пусть идет, ищет телефон, иначе, вы за нее будете отвечать!
Мужчина отвернулся и сказал:
– Ну, я жду!
Аллекта посмотрела на меня, но я снова никак не отреагировала. Тогда Аллекта сказала:
– С детства меня учили уважать старших, но я быстро поняла, что старших не учат уважать младших.
Светлые волосы Аллекты начали медленно от корней к кончикам чернеть. Затем Аллекта достала из школьного ранца колючую проволоку, накинула мужчине на шею и притянула к своим коленям. Он начал стонать, махать руками, брыкаться, но Аллекта обладала не детской силой. Мужчина посмотрел на меня с надеждой и из испуганных глаз потекли слезы. Я схватила Аллекту за руки и закричала:
– Отпусти его, прошу! Неужели из-за хамства ты готова убить?
– Я не готова убить. Я хочу убить. И да, хамство нужно пресекать на корню.
– Оставь ему жизнь!
– Жизнь есть зло! Разве ты еще не поняла?
– Нет, не поняла и не хочу понимать! – крикнула я.
– Так пойми же, наконец, что жизнь не стоит того чтобы жить! – сказала Аллекта и сильнее стянула проволоку.
У мужчины побагровело лицо, глаза начали выкатываться – это напомнило сцену из американского фильма про Марс, но название я не помню.