Аллигат
Шрифт:
— Миссис Пруденс, налейте-ка мне чаю, — направилась за перегородку женщина. — Что-то я устала, а ведь утро только началось.
— Как же, только, — пробурчала под нос кухарка, гремя миской с цыплятами, отодвигая её и глядя через плечо на ещё тёплые румяные девонские булочки с густыми топлёными сливками. — Мы уже столько дел переделали. Впору бы и передохнуть, побаловаться чайком со сдобой.
Она замолчала и сочувственно посмотрела на бледную мисс Топси. Экономка, работавшая в поместье второй десяток лет, следила за поведением прислуги и строго блюла секреты хозяев. На корню пресекала всевозможные неурядицы и сплетни, не особо церемонясь с нарушителями дисциплины.
В дверь заглянул Винс и, незаметно подмигнув Энн, сообщил:
— Мисс
Та утвердительно кивнула и, проведя указательным пальцем по полке со специями, тщательно осмотрев его и оставшись довольной, вздохнула:
— Надеюсь, это не займёт много времени.
Когда за экономкой закрылась дверь, Флосси усмехнулась:
— Вот, я же говорила. Мадди, пакуй свои вещи.
— Энн, что же ты делаешь, курица ты ощипанная! — прогремел голос кухарки. — Это кто же в горячий маринад цыплят кладёт? Эхх… — выудила она утопленника и бросила его в миску к собратьям. — Ждать надо, пока остынет! Ставь кастрюлю на окно, да не забывай помешивать. Горе ты горькое. И репу, — миссис Пруденс глубоко вдохнула и схватилась за грудь, в которой набатом билось сердце. Села на скамейку у стены, выдохнула: — с морковью… готовь для супа.
Назойливая мысль: «Почему же уехал доктор Пэйтон?» не давала покоя. В душе нарастало смутное чувство тревоги.
Глава 16
Остановив взгляд на секретере, Ольга соскочила с постели. Подхватив кимоно и просунув руки в его широкие рукава, протолкнула босые ноги в остроносые шлёпанцы. На ходу затянула пояс на талии и поспешила к столу-шкафу. Переставила настольный этюдник на комод и открыла большую папку с рисунками, выполненными карандашом. С первого взгляда поняв, что это надолго, села. Работы были достойны особого внимания. Ольга тоже умела рисовать, но её умения хватало, чтобы что-то скопировать, разработать несложный узор для вышивки крестиком, гладью или лентами.
Рисунки Шэйлы были не просто красивыми. Они были созданы талантливым художником. Наброски домашних животных в различных позах, преимущественно котов, щенков, жеребёнка, отражали самую суть, подчёркивали их природную грацию. Птицы, насекомые, цветы… Шэйла подмечала всё, несколькими штрихами добиваясь разительного сходства. Её натурщики дышали, говорили, жили.
Ольга заметила, что виконтесса отдавала предпочтение изображению животных. Портреты людей очень редки. Вот Стэнли. Рисунок не закончен. Тщательно прорисованы высокий лоб, надбровные дуги, слегка прищуренные глаза, прямой нос, губы, подбородок с ямочкой. Достаточно, чтобы понять, о чём думает этот человек. И здесь у него холодный взгляд и презрительный изгиб красивых губ. Неудивительно: она бы даже не стала тратить время на изображение такого сноба с присущим ему высокомерием, всем своим видом подчёркивающего принадлежность к высшему обществу.
А вот голова молодой женщины: черноволосой, симпатичной и улыбчивой. Саманта, — прочла Ольга подпись под портретом. Следом набросок похожего на неё мужчины, с такой же открытой улыбкой и непослушными растрёпанными волосами. Джеймс — буквы в имени молодого человека обводились неоднократно, словно Шэйла о чём-то задумалась. Ольга провела подушечками пальцев по волосам мужчины, желая их пригладить — настолько они выглядели реалистично. Выравнивая листы и захлопывая папку, усмехнулась своему порыву. Возможно, найдётся альбом и с другими работами. Она их с удовольствием посмотрит.
Ах, как хотела Ольга рисовать так же, как Шэйла! Ей бы хватило и половины того мастерства, каким владела виконтесса. Она выдернула тонко заточенный карандаш из низкого керамического стакана и вытащила из папки чистый плотный лист. Положила его перед собой и посмотрела на подсвечник на верхней полке секретера. Мягким росчерком коснулась поверхности бумаги. Ещё. И ещё раз. Тонкие кривые изломы линий наметили очертания чего-то далёкого от оригинала. Перехватив карандаш
Секретер! Ольга совсем забыла о нём. Пока никого нет — а время близится к ленчу — нужно успеть обыскать каждый его ящичек и нишу. Ей обязательно нужно найти дневник Шэйлы, записи или письма. Малейшая информация поможет чувствовать себя увереннее.
— Не густо, — фыркнула Ольга, открывая один за другим миниатюрные створки и выдвигая ящички. Заглядывала в них, перекатывая карандаши, перебирая бумажки, испещрённые непонятными пометками событий и дат.
Один из ящичков был доверху набит всевозможными ракушками, другой — свечами, третий — округлыми полосатыми камешками, четвёртый… Деньги? «Виконтесса» перебрала крупные монеты с изображением королевы Виктории — серебряные шиллинги. Их здесь не так уж и мало. Карманные деньги леди Хардинг? Неплохо.
В ящичке под столешницей Ольга неожиданно наткнулась на крошечную серебряную чарочку и бутылочку из коричневого стекла. Изучив на ней этикетку, очень удивилась. Взболтала наполовину пустую ёмкость:
— Эликсир Биттнера?
Кто не знает этот широко известный бальзам, который пьют, чтобы восстановить организм после перенесённых тяжёлых заболеваний?! Только Ольга после операции напрочь забыла о нём — было не до этого. И что она потеряла? Не раздумывая, отвинтила крышечку и, дунув в чарочку, капнула в неё золотистой жидкости. Ароматный бальзам рассчитан на добавление его в чай или кофе, а вот беременным женщинам употреблять его категорически нельзя. Знала ли об этом Шэйла? Появилась ещё одна версия несчастного случая с виконтессой.
Письма! Из очередного открытого отделения секретера пахнуло сладким приторным запахом. Нетрудно догадаться, что аккуратно сложенные в невысокую стопку послания, на которых адрес был выведен одним и тем же почерком, присланы женщиной. Немного волнуясь, Ольга снова села на стул. Взяв верхнее письмо — судя по дате двухнедельной давности, — и достав из конверта сильно надушенный лист бумаги, пробежала глазами по ровным строчкам.
— Мамочка виконтессы, — заглянула она в конец письма, подписанного полным именем женщины: — Венона Генриетта, вдовствующая маркиза Стакей.
Вот как… Шэйла, оказывается, дочь маркиза, выше своего мужа титулом и её отец умер, а мать в данное время путешествует по Европе. Понятно, почему её нет у постели больной дочери. Ей хоть кто-нибудь сообщил, что случилось с её чадом?
— Сладкая женщина, — улыбнулась Ольга, морща нос от конфетного запаха, продолжая читать послание с довольно необычной манерой изложения.
Судя по письму, мама была натурой сдержанной и немногословной, описывая дочери — лаконично, но ярко — некоторые моменты своего вояжа. Заметки в основном касались общения с мужчинами. Оно и понятно, вдовствовать маркиза собиралась недолго. Часто упоминаемый некий граф Роберт Тируитт, ну очень занимал все её мысли. Ознакомившись с содержанием предыдущего письма месячной давности, Ольга удивилась: женщина, находясь ещё дома в… поместье Фалметт — название места жительства нашлось в самом конце письма, — просила у дочери сто фунтов на оздоровительную поездку в предместье Парижа к старинной подруге по пансиону.