Алло, милиция?
Шрифт:
— Что вы с ним сделали?
— Ничего! Ему благоволил Машеров. Бородулин кропает стишки. Работает редактором в государственном журнале. Лауреат премии Ленинского комсомола и Лауреат Государственной премии имени Янки Купалы, фактически — живой классик. Машеров погиб в восьмидесятом, но уже столько надавали Бородулину, что стал фигурой неприкасаемой. Если только с высокой трибуны не скажет «долой Брежнева».
— Ясно.
— Учись, студент. Там каждый второй на филфаке — такой.
— Такая. Сплошь
— В советской стране женщины — тоже люди. И могут гадить своей стране не хуже мужчин.
— Как скажете. Если нужно — пересплю с любой в общежитии и выведаю через постель националистические тайны.
Николай отмахнулся от его инициативы.
— Я тебя когда-нибудь прибью, хоть ты и каратист. Потом. Когда поймаем взрывника. Ладно. Теперь о приятном, — он кинул Егору стопку ассигнаций десятирублёвыми. — На оперативные нужды.
— Сотня, — пересчитал Егор. — А почему в ведомости предлагаете мне расписаться за две сотни?
— Так и у меня оперативные нужды. Новый год опять-таки.
В ведомости уже было несколько записей за 1980 и 1981 годы с претенциозными завитушками «Е.Е.Евстигнеев» в графе «подпись» и той же суммой 200 руб.
— Мне нужно 150 руб.
— Зачем? От мамы сберкнижка досталась, стипендия повышенная, куда тебе одному?
– — Девушку в кино сводить. А если и правда придётся охмурять барышень из Первомайской торговли, там и 150 — мелочь. Гони червонец, Доцент, керосинку покупать надо.
— Бля-а-а… Прежний ты был сговорчивее.
Гэбист наскрёб ещё сорок — пятёрками, трёшками и рублями, больше при себе не оказалось.
— Десятку будете должны.
Егор как мог вывел витиеватые выкрутасы комсомольского стукача в нужной строчке ведомости и, забрав довесок в размере месячной стипендии Насти, распрощался.
В тренерскую зашёл Тимофей Борисович.
— Ну что?
— Как подменили человека. Он. И не он. Прежний был обыкновенный подхалим, готовый мне жопу лизать за покровительство КГБ. Этот скрытный, хитрый, осторожный. Говорит — вспомнил одногруппников, виденных в общежитии. Но схватил и переварил информацию обо всех студентах и преподавателях с первого беглого просмотра. Память уникальная. Может ли человек поумнеть за одну поездку в Москву?
— Только если поездка длится три года, и он успеет закончить Академию.
— Слышал, что люди так меняются после клинической смерти. После экскурсии в загробный мир.
— Воскресшим покойником он не выглядит. Дерётся как вполне живой. Я пригляжу, и ты аккуратнее с ним. В крайнем случае…
— В крайнем. И лучше до него не доводить.
Что случается со штатными и нештатными сотрудниками КГБ, вынудившими руководство на крайние меры, оба знали хорошо.
Глава 9
9
К 3
Ради опыта Егор попытался последовать совету тренера и возобновить пробежки по утрам вместо поваляться. На удивление, променад дался легко, бежал с охотой, несмотря на заметённые тротуары.
В общежитии скинул кеды, повесил сушиться толстенные вязаные носки и отправился в душевую, где по утрам было свободно. Пробежка не утомила. Наоборот — добавила сил. Понимая, что не имеет смысла бесконечно мариновать себя за учебниками и кодексами, Егор поднялся на четвёртый и был вознаграждён: Настя шла по коридору.
— Занята?
— Умеренно. Послезавтра зачёт по спецкурсу, но я и так готова, — она подошла вплотную, ничуть не заботясь о неприкосновенности личного пространства. — Есть предложения?
Он бы предложил… Но сегодня Гриня энд кампани не собирались никуда надолго, в комнате постоянно тусил кто-то из них. Потом раскинули картишки и сели играть в тысячу. Конечно, вариант «свалите все на четверть часа, очень нужно» имеет право на существование, но это как-то не по-людски и неудобно перед девушкой.
— Предложения самые целомудренные, ибо комната занята. Прогуляемся? Можем в кино сходить.
— Хорошо. Жди! Зайду.
Собиралась она с реактивной скоростью и постучалась в дверь через каких-то сорок минут. На выходе из корпуса Егор спросил:
— Как ты думаешь, киоски работают? Газету бы купить с расписанием кинотеатров.
— Пошли в «Москву»! Там наверняка к Новому году что-то хорошее показывают.
Они свернули налево, к зданию самого нового в Минске кинотеатра, практически напротив Дворца спорта. Егор грустно подумал: теперь для него Москва — только эта.
Несмотря на первую половину дня, в кассе было достаточно людно. Настя угадала: к празднику привезли французскую комедию. На вечерние сеансы билеты уже были распроданы, удалось лишь купить на 14-00, и то не на лучшие места.
— У нас ещё больше часа, — прикинула Настя. — Можем прогуляться к Свислочи. Или вернуться в общагу.
— А ты завтракала? Здесь же наверно есть какой-то буфет.
Кофе с шоколадкой и по бутербродику каждому обошёлся дорого по студенческим меркам, но с кагэбешными рублями в кармане Егор чувствовал себя способным на широкий жест. Они расселись, сняв верхнюю одежду и повесив на спинки стульев, гардероб здесь не предусматривался.
Развернув шоколадку, Настя посмотрела вопросительно: