Алло, милиция?
Шрифт:
Краем глаза отметил, что Настя ни разу не осталась одна и с кем-то обжималась, бросая косяки в его сторону — когда же, наконец, взревнует? Отпустив на «мраморный» пол Марыльку, тот сжалился и крикнул ей на ухо, чтоб слышала даже в грохоте Deep Purple:
— Приглашаю тебя на следующий! Не мог же девочек обидеть — вдруг тебя придушат ночью.
Она милостиво согласилась.
Миска Татьяна, напротив, не устраивала спектакля в виде флирта с другими на глазах экс-жениха, просто исчезла. Не предупредили меня, что она — общежитейская, не без досады подумал
— Всё! С Новым годом, 4-я общага! Через десять минут «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады».
Егору было невдомёк, отчего парень за пультом, для своего времени — вполне продвинутый в музыке, так печётся о «Мелодиях и ритмах». Кого там слушать? Но никто не возражал, студенты плотно повалили к выходу — к телеэкранам.
Чуть поотстав, Егор ухватил за руки Варю и Настю.
— Барышни! Есть предложение на миллион. Я вам «Мелодии и ритмы» сыграю завтра. Пошли гулять! Ну? Сome on!
— На улицу? — изумилась Варя. — Холодно же.
— Вахтёрша не пустит обратно до утра, — нашла более весомый аргумент Настя. — Лучше уж ты к нам. На телевизор.
— Я не надоел?
— Не-ет! — хором ответили обе.
— Ну как тут не согласиться. Только к себе загляну, сменю костюм на что-то проще, можно? А то чувствую себя как на отчётно-выборном.
— Жаль, — Настя окинула его почти хозяйским взглядом. — Такой ты более представительный.
Заскочив в туалет, Егор вернулся в комнату. Там застал троих сокамерников, одевающихся по-зимнему.
— Вы куда?!
— Да вот, Паша сказал, как в общежитие химфака пробраться, — признался Гриня. — На Октябрьской. Даже ночью.
— Пацаны, мы в общаге, полной разогретых девиц после шампанского. Зачем?
— Тебе хорошо. Каратист. Вообще из себя видный.
— Тебе Ядвига отказала?
— Не отказала… — пухлик почесал макушку. Было видно, что из тройки он менее всех горит желанием переться далеко и по холоду, поэтому ищет причины больше для самого себя. — В следующую субботу идём с ней в кино. Но пока кино, прогулки под луной… Долго!
— А ты хочешь зажать прямо сразу и что-то в неё запихнуть? Дерзай. Но если путь через кино, цветы и конфетки единственный, советую его пройти. Впрочем, твоё дело. Ключ оставьте.
После их ухода пришлось открыть форточку. Банкет на дюжину персон с непритязательной закусью оставил непередаваемый букет ароматов.
Нацепив тренировочный костюм, Егор снова поднялся на четвёртый. Заветная передача уже началась. Незнакомая ему полноватая дама, глубоко за сорок на вид, пела по-русски «Когда цвели сады».
Девушки усадили гостя на самое почётное место — на кровать Марыли прямо напротив чёрно-белого чуда советской техники. Разумеется, Настя и Варя оказались справа и слева. Егор уже не
Предлагать им шведский вариант на троих бессмысленно. Для воспитанных в СССР это слишком большой культурный шок.
— Кто это поёт? Что за зарубежная эстрада по-русски?
Варя даже отодвинулась от негодования.
— Анна Герман! Битлов знаешь, Аббу тоже, а Анну Герман нет? Она же из Польши!
— Офицеры из Западной группы советских войск говорят: курица не птица, Болгария и Польша не заграница, — он тотчас добавил: — А песня душевная, и поёт она хорошо.
Затем начал извержение «Вулкана любви» югослава Джордже Марьяновича, а Егор, воспользовавшись вулканической звуковой завесой, шепнул на ухо Насте:
— С вами хорошо. Но я хотел побыть с тобой одной.
Та ничего не ответила, но после окончания парада шлягеров социалистической эстрады под каким-то предлогом выскользнула за дверь, Егор через минуту тоже вышел.
Она ждала.
— Все парни из моей комнаты свалили, я один.
— Хорошо. Но ничего не будет.
— Правда? А я всё же рассчитываю на один комсомольский поцелуй.
Он взял её за пальцы и повёл вниз.
[1]Кто-нибудь, послушайте историю, в которой я всё расскажу о девушке (англ.)
[2]На самом деле, Брежнев лично поздравлял граждан СССР последний раз в 1980 году.
Глава 8
8
Студенты вернулись только к полудню, помятые, но вполне довольные.
— Как сходили?
— Клёво, — похвастался Гриня.
— По бабам? Гол забил?
— Сразу не удалось. Зато было много острых моментов у штрафной и отличный задел на ближайшее будущее. А ты? Скучал один?
Егору стало смешно.
— Вы меня оставили одного в свободной комнате среди десятков пьющих компаний, в которых не менее половины — девчонки… Гриня, ты себя слышишь?
Сосед, скинув пальто, наклонился над подушкой Егора.
— Рыжий недлинный волос колечком. Та, о ком я думаю?
— Считай, что зачёт по осмотру места происшествия сдал. Но ты же не будешь свистеть на каждом углу? А то пасть порву, моргалы выколю, потом занесу комсомольское взыскание в печень.
— В печень — это хорошо, — согласился Гриня, присев на свою койку. — Парни, скинемся на вечерок?
По постным лицам четверокурсников было видно: свободные ресурсы кончились. За роскошь празднования Нового года придётся расплачиваться чёрной трёхдневкой перед стипендией, когда на последней сосиске, вывешиваемой в пакете за окно на мороз для сохранности, делаются три насечки: кусок на сегодня, на завтра и на послезавтра. Подъедается хлеб, в студенческих столовках выдаваемый без счёта, надо лишь оплатить чай без сахара за одну копейку. Страждущие бесконечно бродят по этажам и заглядывают в комнаты к более запасливым: не завалялось ли там что-то. Фраза «одолжи трёху до стипендии» висит на коридорах общаги как дым в курительной комнате.