Алло, вы ошиблись номером

Флетчер Люсиль

– Он сказал, что это может убить вас, - спокойно продолжал доктор. Но я, конечно, разуверил его на этот счет. Вы устроили бы страшную сцену, но, в конце концов, пришли бы в норму, я в этом не сомневаюсь. Иными словами, я сказал ему правду, дорогая леди. У вас с сердцем ничего плохого.

– Что?!

– Это правда, миссис Стивенсон. Ваше сердце вполне здорово.

– Как вы можете говорить такое?
– в ярости воскликнула она.
– Вы же знаете, что я больна.

– Вы не там вашу болезнь ищете. Она у вас

в голове.

– В голове? Я думаю, вы в сговоре с этими... с теми, кто хочет погубить меня.

– Пожалуйста, миссис Стивенсон, будьте благоразумны. Никто не хочет вам вреда.

– Хотят! Хотят!

– Вы просто не понимаете, что говорите, - спокойно сказал он.
– Я думаю, вам лучше все обсудить с мистером Стивенсоном.

– Обсудить? Как я могу обсудить? Его нет дома. Я не знаю, где он.

– Может быть, завтра...

– О-о, вы!..

Доктор Александер физически ощутил силу удара, с которой она швырнула трубку. Несколько мгновений он слышал резкие гудки. Немного отодвинув трубку от уха, он поднял руку над диском. Перезвонить ей? Он подумал немного и мягко положил трубку на рычаг...

Ошеломленная, не знающая, кому и чему верить, Леона невидящим взглядом уставилась на телефон - эту адскую машину, изобретенную специально, чтобы мучить ее. Этого не может быть! В детстве, возможно, она иногда преувеличивала серьезность своей болезни. Но теперь она действительно больна! Она не притворяется! Она больна! Она больна!

Ее рука потянулась к ноющему сердцу.

Она сделала глубокий вдох и почувствовала короткий укол. Дурак этот Александер. Мерзкий дурак. Может быть, он намеренно старался расстроить ее? Надо сообщить об этом в Медицинскую ассоциацию.

А эти его выдумки насчет Генри! Все это выдумки, и она заставит Генри сделать так, чтобы доктор ответил за них. Это выдумки! Она больна. Генри любит ее и хочет помочь ей. Это должно быть только так. Иначе это быть просто не может. Не может!

Она отбросила в сторону покрывало, опустила на пол одну ногу, потом вторую, встала, сдерживая дыхание, шагнула к окну. Сердце ее бешено билось. Она прижала руку к груди, словно пытаясь умерить его биение.

И снова зазвонил телефон. Это было уже слишком. Она бросилась ничком на кровать, задыхаясь от рыданий.

– Лжецы!
– кричала она.
– Лжецы, лжецы, лжецы!..

Телефон продолжал звонить, и она повернула к нему свое искаженное болью лицо:

– Я не желаю ни с кем разговаривать! Я ненавижу всех вас!

22.30

– Миссис Стивенсон? На этот раз она без труда узнала его.

– Да, мистер Эванс, это я.

– Мистер Стивенсон еще не пришел?

– Нет, не пришел. Он будет завтра, - нервно сказала она и вдруг взорвалась: - Мистер Эванс, будьте так добры, пожалуйста, объясните мне, что происходит? Почему вы звоните ему каждые пять минут?

– Мне очень жаль, - извиняющимся голосом

сказал Эванс - Я не хотел беспокоить вас.

– Вы меня уже обеспокоили!
– закричала она.
– Я настаиваю, чтобы вы...

– Понимаете, момент довольно опасный для мистера Стивенсона, - мрачно сказал Эванс.
– Я подумал, что, если бы вы передали ему...

– Я ничего не могу передать!
– перебила его Леона.
– Я ничего не могу слушать!

– Боюсь, что вам придется попытаться, миссис Стивенсон. Это очень важно.

– Какое вы имеете право...
– начала она, но Эванс невозмутимо продолжал'.

– Пожалуйста, передайте мистеру Стивенсону, что дом на Данхэм-террас, 20 сгорел. Сго-рел. Я сжег его сегодня.

– Что? О чем вы?
– закричала она изумленно.

– Передайте также мистеру Стивенсону, - спокойно продолжал он, - что мистер Морано, Мо-ра-но, по-моему, вряд ли мог выдать нас полиции, потому что его самого уже арестовали. Доставать деньги больше необходимости нет...

– А... кто этот Морано?
– спросила потрясенная Леона, но Эванс не обратил внимания на ее вопрос.

– В-третьих, передайте, пожалуйста, мистеру Стивенсону, что я сбежал и нахожусь сейчас на Манхэттене. Если он до полуночи не разыщет меня, пусть звонит по телефону: Каледония, 5-11-33. Будьте добры, запишите: Каледония, 5-11-33.

– Но... Что все это значит?

– Вот, пожалуй, и все, - мягко сказал Эванс.
– А теперь будьте добры, повторите все это мне,

– Повторить все? И не подумаю!!
– взвизгнула она.
– Вы отдаете себе отчет в том, что я тяжело больна? Я... я не могу больше выдерживать этой пытки!

Налет жалости был в усталом голосе Эванса, когда он ответил:

– Я очень хорошо знаю о вашем несчастье. И вообще с некоторых пор я знаю о вас почти все.

– Знаете обо мне? Но я никогда в жизни ничего не слышала о вас!

Помедлив немного, Эванс сказал:

– Мне очень жаль, миссис Стивенсон. Но могу вас заверить, что во всем случившемся виноват не только мистер Стивенсон.

– Бога ради, перестаньте говорить загадками!

– Ну что ж, - сказал Эванс, - может быть, действительно лучше рассказать вам, прежде чем вмешается полиция.

– Полиция?

– У вас есть под рукой карандаш, миссис Стивенсон?..

22.35

– Я начну с того вечера, когда я впервые встретился с мистером Стивенсоном, - сказал Эванс.
– Это было на фабрике вашего отца в Цицеро, штат Иллинойс. Время было довольно напряженное, и я задержался в своей лаборатории, чтобы проверить записи кое-каких формул. Я почувствовал вдруг, что кто-то наблюдает за мной сквозь стеклянную дверь. Я не успел оглянуться, как в комнату вошел ваш муж.

– Добрый вечер, - сказал он.
– Вот зашел полюбопытствовать. Впервые выдался случай все осмотреть...