Алло, вы ошиблись номером
Шрифт:
– Нет, - сказала Леона, раздраженно повышая голос, - но я не понимаю, к чему весь этот допрос? В конце концов я ведь заплачу этой сиделке...
– Это понятно, мадам. Но наша больница - городская, не частная. Мы не посылаем сиделок, если необходимость этого не удостоверена одним из наших штатных врачей. Я бы посоветовала вам позвонить в одну из частных клиник.
– Но я не знаю таких, - простонала Леона.
– И я не могу ждать. Я очень нуждаюсь в помощи.
– Я дам вам номер, по которому вы можете позвонить. Шайлер, 2-10-37.
– Шайлер, 2-10-37. Спасибо. Она снова вращала диск телефона, и его потрескивание ударами маленьких молоточков отдавалось у нее в висках. Гудки в трубке, казалось, звучали целую вечность, хотя на самом деле ей ответили сразу же:
– Центральная регистратура, мисс Джордан слушает.
– Я хочу нанять сиделку - немедленно.
– Кто это говорит, простите?
– Миссис Стивенсон. Саттон-плейс, 43. Это очень срочно.
– Вас направил к нам какой-нибудь врач, миссис Стивенсон?
– Нет, - сказала она нетерпеливо.
– Но я чужая в этом городе, и я больна, и эта ночь для меня невыносима. Я не могу больше оставаться одна.
– Видите ли, - с сомнением сказала мисс Джордан, - у нас с сиделками сейчас проблема. Совершенно не принято посылать их на дом, если лечащий врач не удостоверит, что это необходимо.
– Это необходимо!
– взмолилась Леона.
– Необходимо! Я больна. Я одна в доме, я не знаю, где сейчас мой муж. Я не могу дозвониться до него. И я ужасно напугана. Я сойду с ума, если никто не придет ко мне сейчас же, если что-нибудь не будет сделано...
– Понимаю, - задумчиво сказала женщина.
– Хорошо, я оставлю записку для мисс Филлипс, и она позвонит вам, как только придет.
– Мисс Филлипс? А когда она должна быть?
– В одиннадцать тридцать, что-то около этого.
– В одиннадцать тридцать?! И в это мгновенье она услышала щелчок легкий щелчок в телефонной трубке, знакомый звук, который ей много раз приходилось слышать.
– Что это?
– закричала она.
– Что вы имеете в виду, мадам?
– Этот щелчок... только что... в моем телефоне?.. Как будто кто-то снял трубку параллельного телефона.
– Я ничего не слышала, мадам.
– Но я слышала!
– сказала она, чувствуя, что страх душит ее.
– В доме кто-то есть... Внизу, на кухне... Они слышат меня сейчас. Они...
Бросив трубку, она сосредоточилась на окружающей ее тишине. Вдруг она услышала тихие шаги - медленные, равномерные. Она подняла голову, в глазах ее застыл дикий страх, руки потянулись к искаженному лицу.
– Кто это?
– отчаянно закричала она.
– Кто там?
Она чувствовала себя словно загнанное животное. Шаги продолжались медленные, неумолимые. Ее взгляд был прикован к двери, ведущей в комнату. Она ждала... ждала... и вдруг хрипло закричала:
– Генри! Ген-ри-и!
Никто не ответил. Равномерные, безжалостные шаги продолжались.
С улицы донесся шум грузовика. Посмотрев в сторону окна, она увидела, наконец, источник звуков, которые она приняла за шаги: ночной ветерок шевелил тяжелую портьеру на окне.
Рука ее непроизвольно потянулась к телефону, но застыла в воздухе. Кому звонить? Кто поможет ей теперь? Она по-прежнему не сомневалась, что ее разговор с медсестрой кто-то подслушивал - снизу ли, с кухни, или откуда-то еще...
Она лежала, не в силах ни на что решиться, и вдруг, как уже столько раз было в этот вечер, глубокую тишину, нависшую над кроватью, разорвал резкий телефонный звонок. Она схватилась за трубку, как утопающий за соломинку.
– Алло, - с жалобной надеждой сказала она.
Ей ответил равнодушный голос телефонистки:
– Нью-Хэвен вызывает миссис Стивенсон. Это миссис Стивенсон?
– Да!
– закричала Леона, и сердце ее дрогнуло.
– Но... у меня сейчас нет времени... Перезвоните попозже. Я не могу говорить.
– Вас заказал мистер Генри Стивенсон. Вы что, не будете говорить, мадам?
Пораженная, словно громом, Леона переспросила:
– Мистер Генри Стивенсон? Вы сказали - мистер... Из Нью-Хэвена?
– Вы будете говорить, мадам? В ней вспыхнула надежда, что все это неправда, какой-то фантастический сон. Разве мог такое замыслить человек, с которым они столько прожили вместе. И все же она знала, что это не сон. Если бы можно было как-то по-другому все объяснить! Что же, по крайней мере, она попросит Генри позвонить в полицию. Тогда все станет ясно.
– Да... Я... буду говорить, - сказала она.
Напряженно, почти не дыша, Леона ждала, пока ее соединят.
Она услышала короткие сигналы междугородной станции, потом голос телефонистки:
– Говорите! Нью-Хэвен на проводе.
23.05
Железнодорожный вокзал в Нью-Хэвене был в этот поздний час пуст. Несколько человек, бродивших или праздно сидевших на скамейках, почти терялись в громаде здания. Шаги стучали по каменному полу и эхом отражались от высоких потолков. Казалось, что вокзал, освободившись от дневной суеты, мирно дремал в ночи.
Под огромными часами вдоль стены вытянулся ряд телефонных будок. Все они были пусты, нигде не горел свет. Лишь одна была занята, возле нее стоял изящный саквояж из свиной кожи с аккуратными золотыми инициалами посредине.
В освещенной будке ждал разговора с женой Генри Стивенсон. На лице у него была написана мрачная решимость.
Наконец он услыхал голос телефонистки междугородной связи и сразу мягко сказал:
– Алло! Это ты, дорогая?
– Генри! Генри, где ты?
Сквозь расстояние во много миль он почти физически почувствовал, как она готова вцепиться в него.