Альма
Шрифт:
Кстати, ход мыслей правильный. Понять-то поняли, но выводов не сделали. Видно, стояли, смотрели, обсуждали и представляли, как навалится французский или английский батальон на русский, лязгнут штыки, замашут сабельками офицеры, грянет громовое «Ура!» — и пойдет русская сила крушить басурман. Потому, видно, и не хватило запаса мысли срочно принимать меры, перестраивать боевые порядки, хотя бы в ротные колонны, отводя за ближайшие складки местности и отправляя к стрелками всех оставшихся в строю штуцерных. Делать хоть что-нибудь, но не ждать врага как цели на мишенном поле. Не сделали ничего. Надеялись на слабый дух противника,
Увы, через несколько часов случилось то, что и должно было случиться.
«Но вышло не то, что мы ожидали: англо-французы и не думали о нашем штыке, да и свои штыки отомкнули, возлагая, и весьма справедливо, всю надежду на огонь».{318}
Не хочу ни на йоту оправдывать русских генералов. Что толку — других на Альме всё равно не было. И поддерживать вой голосов, что русская военная мысль была отсталой, тоже не собираюсь. Просто забыли в императорской армии на Альме те уроки, которые когда-то делали ее грозной силой. Ничего нового на самом деле французы не демонстрировали: ёще Суворов успешно применял трехшереножный строй батальонов, упирая на огонь в сочетании с движением.
Через час у Кирьякова появляется адъютант, посланный от Меншикова: «Враг приближается!»
Это замечает стоящий в строю полка ротный командир Тарутинского егерского полка Ходасевич: «Около 11 часов утра мы смогли разглядеть
колонны союзных армий, продвигавшиеся в великолепном порядке, с развевающимися знаменами, дробью барабанов и музыкой полковых оркестров, как на военном смотре. Вскоре после этого адъютант князя прогалопировал за нашим батальоном к генералу с информацией, что враг выдвинулся против нашего левого фланга».{319}
В 11.30 все войска находятся в движении.{320} Волнуются все. Среди французских пехотинцев и артиллеристов нарастает характерное для неопределенности ожидания боя напряжение.
Занавес поднят. Спектакль начинается…
КАК БОСКЕ ВЫХОДИЛ НА ПЛАТО
«Кажется, эти господа не хотят с нами драться».
ЮЖНЫЙ БЕРЕГ р. АЛЬМЫ. 8 (20) СЕНТЯБРЯ 1854 г.
ПРИБЛИЗИТЕЛЬНО 11 ЧАСОВ ДНЯ.
Подъем
Удивив союзников началом кампании, русские не переставали делать это и в ее продолжении. Утром 20 сентября над Альмой стояла тишина, насторожившая многоопытного африканского ветерана Боске. Не меньше молчания французов настораживало безмятежное бездействие союзников. Наконец пришло донесение, что шевеление в английском лагере превращается в движение.
Измотавший себя ожиданием Боске моментально отдал бригадам приказ развернуть цепь из легкой пехоты и под ее завесой двинул свои батальоны вперед, переместившись с адъютантами к бригадному генералу Отамару. Его бригада шла к тропинке, пролегавшей в хорошо заметном овраге.
По приказу Боске 3-й батальон пеших егерей и 1-й батальон 3-го полка зуавов выдвинулись к виноградникам на северном берегу Альмы. Полагая, что русские заняли разрушенную деревню Улюкул (Луккул), вблизи тропы, ведущей на высоты, генерал приказал батальону зуавов осмотреть участок от моря до деревни и прилегающие сады.
Русских там не оказалось, ближайшие их стрелки находились в Альматамке и восточнее его: «стрелки наши рассыпаны были по садам и виноградникам, а перестрелка не начиналась».{321} Западнее Альматамака русских солдат не было.{322} Кажется, офицер корвета «Роланд» не ошибся.
Удивленный столь странным развитием событий, Боске не верил в происходящее. Он с трудом сдерживал эмоции, надеясь, что это не удача, а очередной подвох коварных врагов, которые, не встретив его солдат огнем на пляже Каламитского залива, не делали этого и сейчас, явно заманивая французов в какую-то хитроумную западню.
Но для того, чтобы окончательно убедиться в увиденном, командир 2-й дивизии приказал зуавам осмотреть разрушенную деревню вблизи дорожки, по которой французы могли взобраться на высоты.
Можно представить их удивление, когда и там не обнаружили русских. На французских пехотинцев, шедших настороже по узким улочкам татарской деревни, глядели только пустые глазницы окон, обчищенных мародерами, покинутых жителями домов. Стрелки заходили во дворы, осматривали дома и постройки. Никого.
Боске, перешедший Альму по броду у устья, и его офицеры ожидали, что вот-вот раздадутся выстрелы, и были удивлены, увидев цепи солдат, которые полковник Табурьеш выводил на южную окраину села.{323}
Идиллия продолжалась. Выйдя из аула, стрелки, успевшие обчистить и без того разреженные русскими хозяйские сады, оказались на берегу Альмы, где с удовольствием убедились, что могут не только наполнить свои фляги свежей чистой водой, но и перейти через поток вполне комфортно: прямо перед ними был брод и даже небольшой деревянный мостик, в котором, впрочем, большой нужды не было. Война не предвиделась, а увлекательное приключение продолжалось.
К реке сразу выдвинулась вся бригада. Генерал Отамар немедленно начал перебрасывать батальоны на южный берег. Вот тут и прозвучала знаменитая фраза, сказанная Боске окружавшим офицерам штаба: «Эти господа решительно не хотят драться».