Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск. Премия имени Шарля Бодлера. 200 лет со дня рождения

Коллектив авторов

Грустная песня

То ли ветер, то ли дождь стучит по крыше,То ли кровь уже кипит во мне.Как тростинку, жизнь меня колышетИ когда-нибудь сломает по весне.Может, я пришел сюда незваный,Может, я чужой в своей стране.Не дурманьте вы меня, туманы,Кровь кипит пока еще во мне.Но однажды жизнь откроет рану,Потечет, как горькое вино.Лучше поздно умереть, чем рано,Только это, впрочем, все равно.То ли ветер, то ли дождь стучит по крыше,То

ли кровь пока кипит во мне.Как тростинку, жизнь меня колышетИ когда-нибудь сломает по весне.

Есть птицы

Есть птицы, что поют по вечерам, –Извечный ритуал прощания с закатом.Ты внемлешь их призывным голосамИ вспоминаешь: сам был птицею когда-то.Ты тоже пел, когда заката лучТаинственно скользил за крыши городские,А перед этим на тебя из тучСпускались звонким чудом капли дождевые.Волшебная небесная купельОдаривала чистым вдохновеньем свыше,Сама собой в тиши рождалась трель,И женщиной своей тогда ты был услышан.

Дождь

Дождь, хитрец, в каплях драгоценные камни попрятал –Немного берилла, рубина, немного агата.А потом их разбросал разом и сходу.Вот и пойми ты дождя природу.То он, скупердяй, месяцами ни капли, то щедрый –Разбрасывает драгоценности, как щепотки цедры.Он – из ювелиров самого знатного роду,Становится кулинаром, чтобы готовить блюдо такое – погоду.Этот шеф-повар всегда слегка подшофе:Накормит, любишь не любишь, что ему твое «фэ»!А впрочем, как правило, встречаем его с радостью.Дождь при нашем климате – блюдо изысканной сладости.Я рад и кланяюсь искренне, как самому великому вождю,Хитрецу, ювелиру, кулинару, его высочеству дождю.

В цветах на дереве лимонном

В цветах на дереве лимонномВсе больше пчелы, мошкараДовольствуется местом скромным –По нраву листья и кора.Стал воздух пряным и медовым,И ты, вдыхая аромат,Готов почти что к счастью снова,Как много лет тому назад.Потом сорвешь лимон, веселый –Все окружающее в плюс,Но сладость в нем забрали пчелы,И кислоты привычен вкус.

Пустельга

Жизнью забитая пустельгаИногда прибивается к людям.На балконе – нежданное чудо,Как полено, хоть бери и строгай.Так прибился молодой соколок,Сбежав от вороньих нападок.Что у соколов хлеб сладок –Это лишь воробьев кривотолк.Хоть и гордый ты сокол, но мал,Боятся тебя только мыши.А тех, кто живет выше крыши,Лучше бы ты, малыш, не замал.Даже малая стая ворон,Покинув деревьев кроны,Их наследственные троны,Нападет со всех сторон,И не поможет острый твой клюв,Если вокруг так много тупых.Они не оставляют в живых,Пропадешь, вовремя не свернув.Люди порой боятся ее:Мол, принесла плохую весть,Изволив к ним на балкон сесть.И гонят ее, пусть никто и не бьет.Жизнью

забитая пустельгаНа балкон села к хорошим людям.Мы тебя гнать никогда не будем,Нам бы укрыться где от врага…

Зимний город

Владимиру Соломахе

Зимний город белобокий,С оперением сороки,Не поперчен, но просолен,Крыши – в ледяных консолях.В нем ворчат автомобили:«А про нас вы не забыли?»Хоть его проворненькоУбирают дворники,Здесь и там лежит снежок.Слепишь кругленький снежок,Бросишь им в приятеля,Модного писателя:– Что, товарищ, не готов?Слишком, парень, ты суров,Улыбнись, зима пришла.Вот такие вот дела.

Молодая молодому говорила что-то

Молодая молодому говорила что-то.Был обычный паренек, частью стал пехоты,Лез под пули, на штыки яростно бросался,Оказался без руки, но живым остался.И хотела бы она все вернуть обратно,Может, был бы он целей в этой битве ратной.Не вернуть уже слова те, что улетели.Притерпелись и живут, спят в одной постели.

В Таганроге

^{из русского рэпа}

Таганрог. Жаркий полдень. Плюс сорок почти. Даже стаи бродячих собак с улиц сгинули. Не найти одиноких прохожих. Город все, что ли, покинули?.. Иль сидят по домам, на работах пыхтят: «Ух, жара!» Я на улицу вышел. Погостил – собираться пора.

Вдруг вдали вижу: зонтик плывет голубой, приближается не спеша. А под парусом этим в раскаленном аду одуванчик-старушка бредет чуть дыша. Вот уж рядом, глаза – голубей голубого, как парус зонта. В них живинка, и глубина неземная, и природная простота, чистота.

Что подвигло ее в пик сверхжаркого дня в это пекло пуститься в поход? Шпарит солнце шрапнелью лучистой. А старушка бредет и бредет. И ни возраст преклонный, ни помехи погоды не сбивают бабулю с пути. Проследил. Интересно. Оказалось, все просто: лишь до почты стремилась дойти.

Я узнал: каждый день она ходит знакомым маршрутом, и не год, и не два, и не три. Сын пропал, и давно. Она: «Не пишет он почему-то…» Почтальонше: «Внимательней посмотри!» То ли в точке горячей, то ль в тюрьме, то ли где-то он исчез, не оставив следа. Но не верит она. Ожидает упрямо, что откликнется. Потому и приходит сюда.

Что ей солнце, жара – материнской любви и надежды ведет ее лучик. Ожидает письма, которого никогда, никогда, никогда не получит.

Городские с ума сшедшие

В нашем городе босиком, растрепан, слегка сутулится,Не в палате номер шесть, а свободно, как все остальные, ходит по улицамЧеловек, на лице которого выражение счастья.Он оборван, бос, не страшны ему никакие ненастья, другие напасти.Вспоминаются годы былые, за горизонт ушедшие:Много раз встречал я тех, кого называют просто – городские сумасшедшие.Не с моего ума сошли они, и, может, мне нет дела?Но почему-то их судьба необычная меня по-настоящему задела.Будто остались с времен, когда жили на улицах хиппи.Бог или сама природа внедрила в сознание их особые чипы.В Средние века или раньше жили такие вроде бы,На Руси, помним из истории, этих людей называли – юродивые.Дураки по виду, а на деле как шут короля Лира:Умнее иных королей так называемая отрыжка нашего мира.«Мозги у них набекрень, – говорим, – не нам в этом копаться».По виду – да, а на самом деле никто не хочет в душах их разобраться.Если в мире больном люди больны, это как раз нормально,А здоровые люди в мире больном? Именно это и выглядит аномально.Увидишь такого, дашь ему сигаретку, как напутствие.Уйдет, взглянув в ответ, – в глазах его тебе сквозит неподдельное сочувствие.