Шрифт:
Кир Булычев
Альманах "Удивительный космос"
1
Космический корабль "Сегежа" Г/П 304089 возвращался домой. Три дня, как он вышел из большого прыжка, перешел на крейсерскую скорость и теперь приближался к Солнечной системе. Еще несколько дней - и база Земля-14.
Когда корабль подходит к дому, время на нем меняет свой ход. Начинает казаться, что часы ленятся, что им надоело двигать стрелками, что они рады бы совсем остановиться. Даже роботы - что уж говорить о людях! поглядывают на часы с недоверием. Зачем им нужно
Капитан Загребин стоял в кают-компании перед картиной, изображающей горное озеро, сосны, подступившие к нему, и снежные пики на заднем плане. Капитан курил и думал. Потом посмотрел в дальний конец кают-компании, где на полукруглом диванчике сидели вполоборота друг к другу доктор Павлыш и штурман Бауэр, играли в шахматы. Практикант Христо Райков уместился на свободном краешке дивана, за спиной Павлыша, читал потрепанный журнал.
Из буфетной вкатился робот Гришка в белом передничке, принялся греметь чашками, собирая на стол к чаю. В открытую дверь за ним пробрался ванильный запах кекса, - тетя Миля в последние дни закармливала экипаж пирогами и тортами.
Радист Цыганков заглянул в кают-компанию. Глаза его были тусклыми от тоски, от бесконечности немногочисленных дней, отделявших его от земли.
– Скучно, Малыш?
– спросил капитан.
– Скучно, - сознался Малыш.
– Даже сам не понимаю.
– Ничего, - сказал Павлыш, отвлекаясь от игры.
– Еще неделя, и мы дома.
– Чем бы мне вас отвлечь?
– спросил капитан.
– Эта болезнь, лихорадка возвращения, обычно лечится авралами и прочими энергичными действиями... Правда, доктор?
– Правда, но бесчеловечно, - сказал Павлыш.
– Можно найти другой способ. Более интеллектуальный.
– Предлагайте.
– Ну, творчество...
– Кружок рисования? Драматическая студия?
– Примерно так, - сказал Павлыш.
– Сдаюсь я, Глеб. Мне через два хода мат.
Капитан вышел в коридор. Павлыш догнал его.
– А в самом деле, - спросил он, - Геннадий Сергеевич, может, займемся творчеством?
– Ты что имеешь в виду?
– Выпустим журнал.
– Проводи меня до мостика, по дороге расскажешь.
– Мне эта идея пришла в голову, когда я вашу очередную историю слушал, - сказал Павлыш.
– Каждый из нас знает их множество, с каждым что-то да происходило. И все это - назовем это фольклором, даже эпосом - пропадает втуне. Иногда только какой-нибудь журналист запишет рассказ, переработает до неузнаваемости. А пора нам самим восполнить белое пятно в литературе.
Говоря, Павлыш все более воодушевлялся, разогревался созревающей на ходу идеей. Его голубые глаза метали творческие молнии.
– Это будет альманах удивительных историй...
– Правдивых?
– спросил капитан.
– Обязательно!
Павлыш
– Большей частью правдивых.
2
За чаем Павлыш заручился поддержкой большинства экипажа. Лишь Баков и Снежина Панова отказались участвовать в альманахе, сославшись на отсутствие литературных способностей.
Павлыш возмущался.
– Среди нас нет писателей, - уверял он.
– Никто не умеет писать красиво. Совсем не в этом дело. Мы хотим сохранить для потомства фольклор в чистой его форме, без наслоений, которые обязательно внесут в него литераторы. И вообще подписываться необязательно.
– А я бы и не стал, - сказал Бауэр.
– Кому какое дело до моего скромного имени?
– Правильно, - одобрил Павлыш.
– Рукописи будете отдавать мне, я сам себя назначаю составителем альманаха, - это дело трудное, хлопотное" связанное с сохранением тайны псевдонима...
– Да и псевдонима не надо, - сказал Бауэр.
– Пусть будет как на конкурсе: каждый подает свой рассказ под девизом.
– Отлично.
– А не членам экипажа участвовать можно?
– спросил вдруг молчавший до этого патриций с планеты Муна.
– По крайней мере, я в этом не сомневаюсь, - сказал корона Аро, представитель Галактического центра.
– И буду первым, кто принесет рассказ уважаемому редактору литературного альманаха.
3
Однако первым рассказ принес не корона Аро. Тот еще переводил его, как в дверь к Павлышу постучали.
– Войдите, - сказал Павлыш, уже час корпевший над чистым листом бумаги, включавший в отчаянии диктофон и бросавший его при звуке собственного голоса.
Павлышу было трудно. Рассказ должен был быть достойным редактора и инициатора альманаха. Рассказ должен быть таким, чтобы Снежина Панова поняла, что писал его именно Павлыш и писал для нее, ради нее.
– Войдите, - повторил Павлыш.
Вошел некто и сказал:
– Я уже принес.
– Списал, наверно, - сказал Павлыш.
– Мой рассказ. Под девизом, - сказал некто.
– Только печальный.
– А я вот начать никак не могу, - пожаловался Павлыш.
– Начало никак не придумаю. Первую строчку.
– Первая строчка - самое трудное, - сказал некто.
Некто ушел. Павлыш взглянул краем глаза, но читать не стал. Потом.
Вложил лист в машинку, напечатал решительно:
"КОСМИЧЕСКИЕ ТЕЧЕНИЯ
С утра на город горохом сыпался ветер. Он скатывался с плоской горы, сдергивал с деревьев серые сентябрьские листья, крутил сор вокруг памятника на вокзальной площади и мчал по моторельсу к матросской слободке. Там стояли приземистые, уверенные в себе, ничуть не изменившиеся за сто лет дома, сушились на веревках, как белье, таранки и зеленели клочки виноградников, распрямивших спину, когда с них сняли грозди мелких сладких ягод. До виноградников ветер не доставал. Он запутывался среди сложенных из дикого камня заборов.